Хусто.

Несмотря на ранний час, жизнь в его доме кипела ключом; все были на ногах. Донья Ана, не колеблясь, с независимым видом прошла мимо слуг, словно она была здесь своим человеком. Никто не посмел остановить ее.

Поднявшись по лестнице, она столкнулась лицом к лицу с доном Хусто, который выходил из покоев.

— Кабальеро, — сказала донья Ана, обращаясь к нему, — мне надо поговорить с вами.

— Дон Хусто в нерешительности молча остановился и готов был уже ответить отказом, как вдруг перед его глазами из-под плаща незнакомки мелькнули нарядное платье, прекрасная холеная рука и маленькие ножки в расшитых золотом башмачках. Пожалуй, решил он, стоит выслушать пришедшую даму.

Красота, скрытая от глаз, таит в себе особую манящую привлекательность. Если бы женщины понимали, какую прелесть придает таинственность даже тем из них, кто не блещет красотой, они никогда не согласились бы расстаться с маской и плащом из счастливых и романтических времен Филиппа II, эпохи чарующих приключений с «закутанными незнакомками».

Нынешние женщины показываются на улице при свете дня; конечно, они могут понравиться, но что бы ни проповедовали последователи материализма, ничто не производит такого неотразимого впечатления на сердце мужчины, как романтическая загадочность.

Бывало, под вуалью скрывалось лицо дурнушки, и разочарованный поклонник спасался от нее бегством. Но ведь нынче, когда все женщины ходят с открытыми лицами, дурнушка все равно не привлекает к себе восторженных взоров.

Дон Хусто, человек опытный, готов был поклясться, что перед ним красивая и знатная дама.

— Сеньора, — ответил он, — ежели вы пришли по важному делу, а главное, не намерены долго задержать меня, я буду весьма рад вас выслушать.

— О важности дела вы сможете судить сами, — сказала донья Ана.

— В таком случае благоволите следовать за мной.

Дон Хусто провел донью Ану в один из богато убранных покоев.

— Мы здесь одни? — спросила донья Ана, опускаясь в кресло.

— Да, сеньора.

— Будьте добры, заприте дверь.

Дон Хусто повиновался, удивляясь в душе таким предосторожностям.

— Вы узнаете меня, дон Хусто? — спросила донья Ана, откидывая вуаль.

— Донья Ана! — воскликнул, отступая, дон Хусто.

— Я вижу, вы не забываете старых друзей.

— Могу ли я вас забыть? — ответил дон Хусто, любуясь своей гостьей и находя ее еще прекраснее, чем прежде; даже накануне свадьбы встреча с доньей Аной взволновала его. — Забыть вас! Да вы стали еще красивее! Кто видел вас хоть раз в жизни, тот никогда вас не забудет.

— Бросьте расточать любезности в день вашей свадьбы и выслушайте меня.

— Говорите.

— Я была здесь вчера, но мне не удалось с вами увидеться.

— К моему большому огорчению.

— Я хотела сообщить вам, что дон Энрике Руис де Мендилуэта в Мехико.

Дон Хусто даже подскочил от ужаса, словно на него неожиданно упал скорпион.

— Дон Энрике?! — воскликнул он. — Вам пригрезилось. Он умер.

— Ошибаетесь. Дон Энрике жив, я сама его видела.

— Вы видели его?

— Да.

— Вы хотите сказать, он прибыл сюда вместе с вами?

— Нет. Но я хочу вас предупредить, будьте настороже, ибо дон Энрике намерен потребовать свой титул и отцовское наследство.

— Тогда я пропал, — прошептал в полном унынии дон Хусто.

— А может, и не пропал.

— Что вы говорите?

— Имеется средство предотвратить вашу гибель, незачем падать духом.

— Так что же вы молчите? Скажите, какое средство?

— Прежде всего нам надлежит заключить с вами договор. В этом мире все имеет свою цену, все зиждется на определенных условиях.

— Сообщите же ваши условия. Чего вы хотите? Золота? Вы его получите…

— Я пришла не за тем, чтобы торговать моей тайной.

— В таком случае?..

— Я жажду отомстить и дону Энрике и дону Диего де Альваресу.

— Каким образом?

— Об этом надобно подумать вам, вы должны помочь мне в моих намерениях. Ничего другого я не требую.

— Однако такие вещи не приходят сразу в голову.

— Поразмыслите. Придумайте, как вернее отомстить, хотя и с опозданием.

— Обещаю помочь вам.

— Поклянитесь.

— Клянусь богом, его пречистой матерью и всеми святыми, — торжественно произнес дон Хусто и, осенив себя крестом, поднес руку к губам.

— Хорошо. А теперь выслушайте мой план, как вам освободиться от дона Энрике. Этот план, пожалуй, хорош и для моей мести.

— Я вас слушаю.

— Мне известна роковая тайна в жизни дона Энрике, она не только помешает ему потребовать назад отцовское наследство, но даже может привести его на виселицу.

— Что это за тайна?

— Известно ли вам, чем занимался дон Энрике вдали от Новой Испании?

— Нет.

— Он был пиратом.

— Пресвятая дева! — в ужасе воскликнул дон Хусто.

— Да, пиратом, пиратом. Я сама видела, как он участвовал в осаде и разграблении Портобело. Он был любимцем этого богоотступника Моргана. Заодно с его злодеями грабил города и селения испанского короля, жег дома и храмы, бесчестил женщин и девушек из знатных семейств. Так неужто такой человек достоин стать графом де Торре-Леаль? И не спасаю ли я вас, разоблачая перед вами истинную сущность этого человека?

— Конечно, еще бы. Но готовы ли вы подтвердить это перед судом?

— И даже перед самим королем, если потребуется.

— В таком случае я пошлю за вами, когда понадобиться…

— Нет, вы должны сегодня же взять меня под свое покровительство. Поймите, ко мне подошлют убийц, и, мертвая, я навсегда умолкну. Дон Энрике знает, где я живу, знает, что мне известно его прошлое, что я одинока и беззащитна, и, прежде чем я успею громогласно разоблачить его, он убьет меня, я в этом уверена.

— Пожалуй, вы правы.

— Я единственная помеха на его пути, и он не остановится перед тем, чтобы убрать меня.

— Мне пришла в голову превосходная мысль.

— Какая?

— Сегодня состоится моя свадьба в доме моей сестры и посаженой матери Гуадалупе, вдовы де Торре-Леаль. Мы пробудем там весь день, сюда вернемся только к ночи. Я провожу вас сейчас к сестре, а потом вы поселитесь здесь, у меня. Согласны?

— Да.

— Моя сестра знает вас?