жизнь. Компания «Valeo», лидирующая на рынке производства и продажи автомобильных запчастей и аксессуаров, закрыла свой завод в Кармен-де-Асеро и перенесла производство в Бразилию. Итальянский «Fiat», со своей стороны, анонсировал жесткий план реструктуризации деятельности в Аргентине. В общем, в Аргентине стало совсем не весело.

Но это еще что. Лиха беда начало. В конце концов, спрос на продукцию автомобильной индустрии в кризисные периоды всегда падает, потому как машина вдруг и совершенно неожиданно из средства передвижения превращается в роскошь. Но вот когда начинают вылетать в трубу связисты, без которых функционирование современного государства просто невозможно...

События в Аргентине негативно сказались на деятельности «Telecom Italia», которая имеет долю в «Telecom Argentina», а также производителя автомобильных шин и телекоммуникационных кабелей «Pirelli» и поставщика электроэнергии компании «Enel».

Среди французских компаний перед необходимостью пересмотра деятельности в Аргентине оказались «Carrefour», контролирующая 30% аргентинского рынка розничной торговли, группа «Danone», лидирующая в секторе производства молочных продуктов, компании «Suez» и «Electricite de France», участвующие в поставках воды и электроэнергии в Аргентину, а также «France Telecom», которой принадлежит 14% акций все той же «Telecom Argentina».

Французы, кстати, решили даже и не пытаться выправить ситуацию и к 2003 году просто продали свою долю на рынке коммуникационных услуг.

Среди испанских компаний сильнее всего пострадали «Repsol-YPF», контролирующая 40% аргентинского рынка нефти и газа, а также компании «Endesa» и «Telefonica». Французское правительство обратилось к президенту Аргентины Эдуардо Дуальде с просьбой «приложить все усилия для оказания помощи французским компаниям». Аналогичные переговоры с руководством Аргентины затеяли и испанские власти. Ну какую помощь могла оказать обанкротившаяся страна? Ей бы со своими проблемами разобраться.

Причем, чтобы расправиться с долгами и кризисом, аргентинские власти пошли на такие меры, что даже в России были шокированы.

Вот только один пример. Пока федеральное правительство Аргентины старалось удержать страну от дефолта и вело переговоры с международными кредиторами, на региональном уровне происходили не менее драматические события. Власти провинций изобретали собственные способы выхода из кризиса неплатежей. Правительство самой населенной провинции, Буэнос-Айреса, решило выплачивать госслужащим часть зарплаты облигациями собственного производства.

Облигации эти получили наименование «патакон» (так называлась аргентинская валюта в XIX веке) и были выпущены сначала на сумму 90 млн долларов. К концу 2001 года эта сумма увеличилась до 500 млн долларов США. Срок погашения патаконов составил один год, доходность при погашении – 7%. 150 тыс. госслужащих провинции, зарплата которых превышала 740 американских долларов в месяц, часть ее получили патаконами; вместе с настоящими деньгами, аргентинскими песо, их загружали в банкоматы. Стоит ли упоминать о неземной «радости» бедняг, получивших фантики вместо денег?

В целом, как показала история, правительства развивающихся стран, когда у них не хватало денег для выплаты зарплат или оплаты других расходов, нередко прибегали к испытанному средству – печатному станку. Такая практика влечет за собой рост инфляции; в Аргентине годовая инфляция в конце 1980-х годов достигала 5000%. В 1991 году была введена система Сurrency board, в соответствии с которой курс песо был зафиксирован относительно доллара из расчета 1 : 1, а объем денежной массы должен был быть равен объему валютных резервов. Поскольку печатный станок стал правительству недоступен, другого выбора, кроме как поддерживать жесткую финансовую дисциплину, не было. Инфляция была сведена практически к нулю, начался быстрый рост экономики. Однако инвестиционный бум середины 1990-х годов позволил и федеральному, и региональным правительствам финансировать дефицит бюджета за счет выпуска облигаций на международных рынках. Доля аргентинских бумаг в индексе облигаций развивающихся стран EMBI+, составляемом банком «J.P. Morgan», достигла 23%.

Но тут грянул кризис и лишил Аргентину возможности занимать деньги у инвесторов. Потребительский спрос находился на низком уровне и не мог служить стимулом для экономики: в стране элементарно не хватало денег. Напечатать же новые было невозможно, поскольку валютные резервы не увеличивались. Наоборот, с марта 2001 года, когда кризис обострился и инвесторы стали выводить деньги из аргентинских бумаг, а аргентинцы – забирать их из банков, по декабрь валютные резервы сократились на 10 млрд долларов США до отметки в 17 млрд долларов. Поэтому в качестве обеспечения части денежной массы правительству пришлось использовать гособлигации (что разрешено законом в случае крайней необходимости). После их выпуска основной задачей властей стала необходимость обеспечить легитимность патаконов: они должны приниматься в качестве средства платежа наравне с песо, а их стоимость не должна упасть ниже нарицательной.

Вот тут-то и возникли проблемы.

Энергетическая компания, например, согласилась принимать патаконы в качестве оплаты за электричество лишь за 60% от нарицательной стоимости. В супермаркетах «Todo Vale $2» («Все по $2») на них не пожелали даже смотреть. Однако патаконы можно было использовать при уплате как региональных, так и федеральных налогов.

Согласились принимать патаконы по нарицательной стоимости и компании по водоснабжению «Azurix» и «Aguas Argentinas», а также принадлежащие иностранным акционерам телефонные компании «Telefonica» и «Telecom Argentina». Вернее сказать, их к этому вынудили.

Конечно, если бы аргентинцы платили деньгами, быть может, «Telecom Argentina» и смогла бы удержаться на плаву, но получать за свои услуги аргентинские ваучеры и выжить эта компания не смогла.

Как и у большинства аргентинских фирм, долговые обязательства «Telecom Argentina» номинированы в долларах, поскольку песо в течение 10 лет было привязано к американской валюте. Однако в результате девальвации песо, курс которого с начала 2001 года упал на 65%, стоимость обслуживания долга резко возросла. При этом правительство заморозило номинированные в песо тарифы на услуги коммунальных, в том числе и телефонных, компаний, так что последние не смогли компенсировать свои возросшие расходы за счет повышения цен. Переговоры компаний с правительством по вопросу тарифов ни к чему не привели.

В результате девальвации песо и замораживания цен на услуги компания оказалась некредитоспособной, объявила о приостановке платежей по основной части долга, составляющего 3,2 млрд долларов, и обанкротилась.

В заявлении «Telecom Argentina» говорилось, правда, что «компания будет по-прежнему выплачивать проценты по своим долговым обязательствам, примерно половину которых составляют облигации, а половину – банковские кредиты». По словам представителя «Telecom Argentina», компания «должна выплатить в текущем году 900 млн долларов основной суммы долга и 200 млн – в виде процентов». В марте 2002 года «Telecom Argentina» наняла банк «Morgan Stanley» для проведения переговоров с кредиторами. Ожидалось, что будет проведен обмен части долгов «Telecom Argentina» на ее акции, в результате чего будет размыта доля материнских компаний, однако кредиторы навстречу аргентинцам не пошли.

Дефолт «Telecom Argentina» был первой ласточкой, свидетельствующей о том, что многие иностранные компании не будут спасать свои аргентинские подразделения. Вслед за крахом компании «Telecom Argentina» последовала целая серия банкротств самых разнопрофильных компаний по всей стране. Правда, уже не столь громких.

Кризис в авиационной отрасли коснулся не только американских, но и других авиакомпаний в самых разных странах мира. Так, 7 ноября 2001 года по решению брюссельского суда была признана банкротом бельгийская авиалиния «Sabena». Решение об официальном признании своей финансовой несостоятельности было принято накануне на заседании совета директоров компании.

Но банкротство этой компании отличается от остальных тем, что оно наиболее сильно сказалось на финансовой обстановке страны, ведь бельгийское правительство являлось держателем 50,5% акций «Sabena». В связи с этим расформировывать ее не спешили.

В ноябре компании был предоставлен срок до 8 ноября, в течение которого специальной комиссией вырабатывался возможный план спасения компании. Руководство авиалинии все это время говорило, что продолжает поиск вариантов выхода из кризиса. Однако чем ближе приближался срок, тем менее обещающими становились заявления руководства «Sabena». «Мы работаем днем и ночью, но так пока и не составили никакого плана», – признавался представитель «Sabena» Оливер Гиллис.

Долг компании составил около 1,8 млрд долларов. Вначале рассчитывали на помощь одного из совладельцев авиалинии, швейцарскую компанию «Swissair», но она отказалась вносить на счета «Sabena» обещанные 122 млн долларов. После этого руководители обанкротившейся фирмы начали переговоры с инвесторами о немедленном вливании 334 млн долларов в бюджет «Sabena».

Попутно продолжалось расследование, целью которого являлось выяснение причин финансового краха бельгийских авиалиний. Выяснилось, что на протяжении долгого времени предприятие работало практически в убыток. За всю 79-летнюю историю развития «Sabena» лишь