справедливость торжествует, и никаких забастовок тебе, никаких запросов...

- Хозяин дело знал, - кивнул гость.

- Вот как хочешь, а не хватает его сегодня, - сказал первый. - Ведь, кажется, работаем, стараемся - а все равно, сползаем к капитализму, к анархии, социализм своими руками разрушаем, предаем мировую систему. А будь он... Выпьешь рюмку?

- А отчего нет? - не отказался гость.

- Ну, пойдем в гостиную.

В гостиной, сплошь затянутой ковром, стояла финская стенка (хозяин дома отличался спартанской непритязательностью), несколько глубоких кресел, видом напоминавших рюмки для вареных яиц, низкий обширный стол, на котором возвышалась высокая яркая коробка, заключавшая в себе бутылку; еще были в комнате видеосистема 'Шарп', аудиосистема японской фирмы 'Сейко' и кабинетный рояль 'Стейнвей', на котором супруга хозяина иногда играла. Самого его Бог не сподобил, а дети по отдельности жили.

Собеседники удобно уселись у стола. Хозяин налил.

- Ну, - произнес он, - вечная память!

Немножко закусили тем, что было под рукой.

- И с каждым днем все хуже, - продолжил гость. - Куда уж дальше, если кооперативы начинают покойников воскрешать.

- Ты о чем? А, ну да, слышал.

- Навоскрешали, кого попало...

- Повторим? - посоветовался хозяин: все же привычка к коллективному руководству - великая вещь.

- Отчего же, - поддержал гость.

Повторили.

- Ну конечно, - сказал хозяин, прожевывая. - Вот именно: кого попало... Слушай-ка: а если не кого попало?

- В каком смысле?

- Погоди, сейчас додумаю... Ну да. Выходит, они могут кого хочешь воскресить?

- Ну и что?

- А если - его?

- Его... - медленно повторил гость, ощущая, как идея эта, вместе с выпитым, растекается по всему телу и приятно согревает.

- Вот именно. Память - памятью, но если он вдруг появится - ведь признают? Признают!

- Армия, - сказал гость. - И органы. Признают. Наверняка. Они от беспорядка больше всех страдают.'

- А если они признают - кто воспротивится?

- Не я, - сказал гость.

- И не я. Значит так. У военных надо позондировать и в Комитете. Военных возьмешь на себя? Они тебя уважают.

- Договорились. А ты - остальное.

- Принято. Ну - за успех?

- Грех отказаться.

Рюмки нежно прозвенели, соприкоснувшись. Это еще не благовест, конечно, не колокольный перезвон на том, что осталось в столице от былых сорока сороков. А удастся - ох, в какие колокола ударим! Заставим-таки мир задрожать! Нам не привыкать! Будь здоров! И ты будь здоров! И - его здоровье! Его!

А все-таки смирновскую хорошо очищают. Легко идет. Мелкими пташечками.

9

Недаром говорят, что идеи, которым пора приспела, носятся в воздухе. Иначе как могли бы в один и тот же день три совершенно разных группы людей, не сговариваясь между собой, прийти к одному и тому же выводу? Никак не могли бы. Но пришли же!

Ну, ладно. А чем заняты те, кто ни к каким идеям не приходит? Землянин, например?

Ну, я уж и не знаю, удобно ли... Только если вы настаиваете.

А Землянин проводил тогда капитана Тригорьева и вместо того, чтобы вернуться в лабораторию, где еще завершал свой туалет восстановленный лейтенант Синичкин, поднялся по лестнице и вышел во двор - подышать. Во дворе было тихо и спокойно. И Сеня одиноко стояла в углу, спиной к Землянину. Даже по спине этой чувствовалось, какой одинокой и неприкаянной ощущала себя девушка сейчас. Поэтому Землянин тут же направился к ней. Подошел и положил руку на плечо, как бы приобнял. И Сеня сразу прижалась к нему.

- Ну, что ты? - спросил он не сердито, а наоборот, как бы виновато. Что?

Она всхлипнула.

- Нет, это просто так... Грустно стало. Прости. - Она повернулась к Землянину, стараясь улыбнуться.

- Ну, не надо... - снова затянул он. И вдруг его осенило. - Знаешь что? Не надо плакать. Займемся лучше делом. И знаешь каким? Снимем запись твоей матери. И так все откладываем, откладываем - сколько можно? Согласна?

Теперь ей удалось действительно улыбнуться. Она кивнула.

- Тогда я сразу же, - сказал он. - Сейчас, только возьму технику. А ты вытри глаза. Платок есть? На.

Он вытащил из кармана свежий платочек, повернулся и скрылся в подъезде. Девушка ждала. Вскоре он возвратился с увесистым чемоданом в руке. Кустарной была все-таки его аппаратура; будь она сделана по- современному весила бы впятеро меньше и места занимала соответственно. Но ничего не поделаешь, работать приходилось с тем, что есть, и возлагать надежды на будущее. Впрочем, пусть и тяжелая и неуклюжая, техника все же действовала.

- Пошли, - сказал Землянин, покряхтывая немного: все же не первой уже молодости был он. - Может, поймаем машину.

- Помочь тебе?

- Еще чего! - Как-никак, он мужчиной был. - Донесу!

Машину пусть и не сразу, но все-таки поймали. Цены теперь настали какие-то несуразные: левак заломил десятку, хотя ехать было, по московским меркам, всего ничего. Раньше Землянин еще крепко подумал бы, но теперь кооперативщик все-таки! - десятку мог отдать без судорожных размышлений. Водитель рулил и все время недовольно косился на чемодан, который Землянин не пожелал поместить в багажник и держал на коленях. Доехали. Дом был солидным, построенным году в тридцатом - шесть этажей, но без лифта, и наружный тоже почему-то не поставили тогда, когда везде ставили. Пришлось тащить чемодан на четвертый этаж своим ходом и потом переводить дыхание.

Девушка отперла. Квартира оказалась двухкомнатной, небольшой, обставленной небогато, но аккуратно. Землянин опустил чемодан на пол в прихожей, вытер пот. Осмотрелся.

- У тебя приятно... Разуваться нужно?

- Да? Я привыкла... Нет, не надо, пол и так... Выпьешь чаю? Кофе?

- Нет, не люблю спешить. Лучше потом, после работы - чашечку кофе... Где, по-твоему, могут быть самые четкие следы? Где мама находилась больше времени? На кухне, наверное?

- Нет, - сказала Сеня. - Кухней мы не очень увлекались. Вот в этой комнате. Это была ее. Последнее время она лежала тут на тахте. Читала... или просто так лежала. Думала...

Голос ее задрожал.

- Хорошо, я понял, - сказал Землянин. - Ладно, за дело!

Он внес чемодан, раскрыл, принялся устанавливать свои приборы, соединять друг с другом.

- Где у тебя розетка? Ага, спасибо. Включи, пожалуйста. - Он перекинул несколько тумблеров на небольшой панели ящика, который установил на овальном столике в углу - наверное, раньше столик этот играл роль туалетного. Прислушался - приборы едва уловимо гудели. Землянин удовлетворенно кивнул, достал длинный, свернутый в кольцо кабель, снабженный с одного конца штекером, с другого - чем-то вроде воронки, только с закрытым раструбом. - Сеня... Сейчас лучше будет, если ты выйдешь из комнаты - чтобы