мощных когтей.

Мать перед уходом, попросила Святозара, рассказать обо всем отцу, возлагая эту тяжкую ношу на него, на своего первенца. И сейчас подумав о том, как он сможет все это передать ему…, отцу…, столь дорогому его сердцу, Святозар вдруг заплакал. Слезы тихо текли по его щекам, наполняя своей сыростью подушку, словно помогая Святозару осознать, что лишь поведав отцу всю правду, можно будет уменьшить ту ношу, которая так тяжело пригнула Святозара к ложу.

Святозар знал, что надо встать, надо идти, надо спасти брата, которому он обязан чистой, вольной душой. Он чувствовал, что сможет пройти весь трудный путь до Беловодья и излечить себя и Эриха, а затем сможет найти Нука и вытрести из его подлого тела черную, гнилую душу.

И поэтому он встал, подошел к столу, на котором стоял таз и умылся, наследник утерся утираль- ником, и все еще, немного покачиваясь, и придерживая гулко стонущее сердце в груди, двинулся из опочивальни. Спустившись по лестнице в коридор, Святозар увидел Сенича, и подозвал к себе. Тот приблизился к наследнику, постариковски всплеснул руками и встревожено спросил:

— Ах, ваша милость, что с вами? Вы, так бледны, вам верно опять не хорошо, вы верно опять захворали?

— Нет, Сенич, я здоров. Но скажи мне, не знаешь ли ты, где правитель, мне нужно с ним погово- рить, — тихо спросил Святозар.

Сенич оглядел наследника, и, решив, что с ним приключилась беда, так же тихо ответил:

— Правитель, просил его не беспокоить. Но верно у вас какая-то беда, раз вы так бледны и еле держитесь на ногах.

Святозар посмотрел в доброе, старческое лицо Сенича, и, подавив в себе рыдания, дрогнувшим голосом, сказал:

— Да, Сенич, у меня беда, страшная беда. И поэтому мне обязательно надо поговорить с отцом.

— Он, в гриднице, с дружинниками беседует, — добавил Сенич и ласково погладел наследника по плечу.

Святозар кивнул головой Сеничу и пошел в гридницу. Подойдя к гриднице, он взялся, за резную большую ручку, и, прижавшись головой к двери, остановился, чтобы подавить в себе рвущиеся слезы, крики и стенания души, да гулко стучащее внутри сердце, а потом, тяжело вздохнув, от-крыл дверь и вошел вовнутрь. В гриднице помимо отца находились Храбр и Дубыня. Как только Святозар открыл дверь и вошел в зал, отец сидевший за столом поднял голову, посмотрел на сы-на, и было видно, что он не рад ему. Храбр и Дубыня сидевшие напротив правителя, повернули головы, и тоже как-то недовольно уставились на Святозара.

— Отец, — негромко начал Святозар, пытаясь подавить в себе дрожь, — Мне надо с тобой пого- ворить.

— Сын, — очень спокойно ответил правитель, — Я сейчас занят, перенесем наш разговор на потом.

— Нет, отец, — повышая голос, сказал Святозар, — Мы не можем перенести этот разговор, — он перевел взгляд на другов правителя и добавил, — Храбр, Дубыня прошу вас, оставьте меня наедине с отцом.

Дружинники тревожно глянули на правителя и тут же поднялись. Когда они поравнялись со Святозаром, тот вдруг положил руку на плечо Храбра и сказал:

— Вы только никуда не уходите потому, что мне с вами тоже надо будет поговорить.

— Хорошо, Святозар, — ответил за обоих Храбр, — Мы побудем во дворце, — и, выйдя из гридницы, закрыл за собой и Дубыней дверь.

Как только за другами правителя закрылась дверь, Святозар направился к отцу и сел напротив него, на то место, где до этого сидели други. Сел и замолчал не в силах посмотреть отцу в глаза и не в силах что-либо сказать.

— Сын, — очень тихо начал отец, — Ты, что плакал? С тобой, что-то случилось?

Святозар замотал головой, а потом, пересилив себя, поднял лицо, посмотрел на правителя, и негромко сказал:

— Отец, прежде, чем я расскажу тебе то, что вызвало у меня слезы, прошу тебя призови к себе все свое мужество, потому, что то, что я расскажу тебе тяжкой ношей ляжет на твои плечи, до-рогой мой отец.

Святозар вновь замолчал, перевел дух и тогда поведал правителю все услышанное от матери. Святозар видел, что по мере сказа лицо отца бледнеет, а когда он сказал, что сговор вступил в силу и мать скоро состарится, то правитель, поставив локти на стол, уткнул в ладони лицо, и его также как сына стала сотрясать дрожь. Отец закачался из стороны в сторону, и, застонав, про-кричал:

— О, Боги, Боги, как же так! Этот подлый человек жил в моем доме, ел мою пищу и каждый день мучил моего сына и жену, а я слепец этого не видел. О, горе, горе мне! В любой момент, я мог прекратить это, скажи мне обо всем этом Дола. Я бы вытащил меч и отрубил бы этому низкому человеку голову. И все бы прекратилось!

— Нет, отец, — вдруг вступил в разговор Святозар, — Ничего бы не прекратилось. Знаешь Нук, очень умный, он все это время мучил мать, зная наверняка, что она не посмеет ничего сказать. Да, и поведала она наверно потому, что Эриху грозит смерть, а его душе уход в Пекло. Да, еще и верно потому, что Нук далеко сейчас и не имеет пока над ней власти. И знаешь отец, я думаю, что твой меч не справился бы с ним. Теперь я просто уверен, он не человек, он какое-то существо из пекельного царства и как-то связан с Чернобогом, воеводой Вием и великаном Горыней, которого победил Богомудр, так что твой меч тут бессилен. Если его и можно победить, то только мечом ДажьБога, или луком, добытым в Сумрачном лесу, и скорее всего только мой лук на это способен.

— Богиня Макошь — Небесная Мать, высоко в небесном царстве Богов Сварге, прядет нити судеб и верно уже давно сплела нить твоей судьбы Святозар, — открывая лицо и с нескрываемой болью, посмотрев на сына, сказал правитель.

— Да, отец. И я думаю, что мне следует идти по предначертанному пути и следует подчиниться воли Богов, — тихо добавил Святозар, — И так как Богиня Макошь любит и балует только сильных духом людей, которые не отчаиваются и борятся за свою мечту. Мне надо отправиться в Беловодье, чтобы спасти брата, излечиться самому и познать свою душу. И здесь для меня важно, чтобы ты отец дал мне на то разрешение. Ибо без твоего согласия мне не будет сопутствовать удача.

Правитель молчал какое-то время, а потом досказал:

— Богиня Макошь всегда дает человеку свободу выбора между добром и злом. И если человек выбирает добро и идет, как бы ни было тяжело по пути Прави, то Макошь посылает такому че-ловеку в помощь Богину Сречу, Богиню счастья и удачи. А я сын, хочу для тебя лишь одного, хочу, чтобы Богиня Среча всегда помогала и поддерживала тебя в твоем жизненном пути. И я теперь, понимаю, что мое упрямство, привело к болезне Эриха, поэтому я не буду больше про-тивиться воли ДажьБога, и…,- отец посмотрел в глаза Святозара, протянул руку и положил ее на руку сына, а затем, закончил, — Я разрешаю тебе ехать в страну Беловодья.

В гриднице наступила тишина, словно отец и сын приняв тяжелое решение, давали друг друга время на раздумья. Тишину первым прервал Святозар:

— Отец, можешь, не тревожиться, я знаю, коли это воля Богов, то они обязательно мне помогут пройти этот путь. Ты знал, что Богомудр тоже по воле ДажьБога ходил в Беловодье, чтобы изле-чить свою жену и познать свою душу, и ДажьБог помог ему победить царя Черномора. Я читал об этом в книге, и там было сказано еще, что свой путь Богомудр начал с реки Бурной, по ней доп-лыл до Ра-реки, а затем вошел в Восточное море.

— Да, я тоже читал об этом в книге. Но это было давно, и тогда река Бурная была полноводней. Сейчас же мы сделаем с тобой так, пошлем в Новыград гонца, как ты знаешь там воеводит мой младший брат Велислав, и я попрошу его снарядить ладью. Так как все военные ладьи находятся в Новыграде, на полноводной Ра-реке. А ты с дружиной через три дня отправишься следом на лошадях, и когда прибудешь в Новыград, ладья уже будет вас ждать.

— Согласен, отец, так и порешим. А теперь отец, прошу тебя разрешить мне позвать Храбра и Ду- быню, чтобы они могли поведать мне о Беловодье.