ужас Бадолио. Не успели они тронуться, как автомашина Бадолио сломалась, и он пересел к Умберто. Маршал буквально дрожал от утреннего холода. Умберто снял с себя генеральскую шинель и передал Бадолио. Как потом вспоминал Умберто, маршал поднял воротник, чтобы не было видно знаков различия.

— Немцы поснимают со всех нас головы, — произнес он несколько раз, проводя пальцем поперек горла.

Хотя Бадолио и не знал об этом, риск был минимальным. В хаосе, последовавшем за объявлением перемирия и высадкой войск союзников, немецкие патрули даже не обратили на них внимание, а фельдмаршал Кессельринг предусмотрительно не отдал распоряжений о их задержании. Однако и король и генералы нервничали весь день, будучи убежденными, что немцы следуют за ними по пятам. В Креччио, в трехстах километрах от Рима, Умберто решил сделать остановку, рассчитывая на убежище в замке старых друзей — герцога и герцогини Бовио, Проехав тридцать километров, в Пескаре в машину короля пересел герцог Акваронский, указывая дорогу.

В ближайшем аэропорту находилось до сотни самолетов, но ни один из них не был готов к вылету. Адмирал Рафаэле де Коуртен, командующий флотом, доложил, что в шестидесяти километрах от Пескары под Ортоной на якоре стоит корвет «Байонетта», на который король решил погрузиться ночью. Пока же королевское семейство остановилось в замке Бовио, где за обедом и ужином было съедено двадцать восемь цыплят.

Маршал Бадолио с ними не поехал, оставшись в баре аэропорта, где сидел, куря сигарету за сигаретой и выпив множество чашек кофе. В восемь вечера де Коуртен, оставшийся для поддержания радиосвязи с корветом, доложил ему, что «Байонетта» готова к отплытию. Это был шанс, которого маршал ожидал. В полночь — в назначенное время встречи под Ортоной — Бадолио уже три часа находился на корвете.

В порту царил полнейший хаос. Более семидесяти автомашин были припаркованы у пирса. Около 250 человек — офицеры, водители, ординарцы, из которых вообще не более четверти могли рассчитывать сесть на корвет, — толпились в темноте, освобождаясь от формы и лишнего груза. Для переправы на корабль были поданы два четырехтонных катера, сквозь перестук моторов которых слышались голоса:

— Давай, пошли, да поскорей, и не навлекайте на нас бесчестие.

Не получив никаких известий от Бадолио, король к 12.40 ночи потерял терпение и приказал добираться до корвета на рыбачьем катере «Литторио», водоизмещением всего шесть тонн.

Всю ночь «Байонетта» шла курсом на юг. Король и королева спали на палубе в креслах. Крейсер «Сципионе» составил им эскорт. Корабельное радио принесло известие, что немцы ввели в действие операцию «Аларик», и от Рима до Милана итальянские войсковые подразделения одно за другим капитулировали.

— Это все выдумки, которым я не верю, — заявил Бадолио, вновь обретя хорошее настроение.

В 4 часа утра 10 сентября «Байонетта» подошла к Бриндизи, в пятистах километрах южнее Ортоны. Де Коуртен связался с начальником порта адмиралом Рубартелли и договорился о принятии корвета, умолчав о пятидесяти семи весьма важных пассажирах.

Когда адмирал Рубартелли взобрался на борт корабля, он был изумлен, увидя перед собой короля Италии. Виктор-Эмманиул, вместо приветствия, спросил его:

— Есть ли немцы в Бриндизи? А англичане?

— Ни тех, ни других нет, ваше величество.

— Очень хорошо, тогда пошли, — промолвил король.

Герберт Капплер был очень расстроен. Операция «Аларик» стала свершившимся фактом, итальянские войска в основном разоружены, король и его министры сбежали, большинство членов большого совета находились в бегах. Капплера осенила отличная, как он думал, идея: ведь Гитлер не станет восстанавливать Муссолини у власти. В 3 часа утра 11 сентября, проезжая по пустынным римским улицам на своем «фольксвагене», он был почти уверен, что знает, где скрывался дуче. Но этого «почти» было явно мало для генерала Курта Штудента.

Рядом с Капплером в машине сидел Карл Радль — Скорцени номер два. Он, как бы догадавшись, о чем думает Капплер, сказал:

— Штудент не рискнет начать акцию, пока мы не будем уверены.

Молча они оба обдумывали имеющиеся у них сведения. По сути дела, сам Штудент дал им последнее связующее звено — толчок к размышлениям после неудачной попытки Скорцени на Маддалене. Чтобы разобраться, куда же вылетел этот таинственный гидросамолет с красными крестами, он навестил эскадрилью морских самолетов «Ю-52», дислоцирующуюся на озере Брацциано в шестидесяти пяти километрах севернее Рима. За чашкой кофе командир эскадрильи рассказал, что еще до полудня 27 августа спасательный итальянский самолет приводнился в одном из заливов озера. Из него вылез Муссолини, тут же севший в санитарную автомашину, которая направилась в сторону Рима.

В который раз дуче, подобно героям детективов, исчез в клубах дорожной пыли.

И тут Капплеру повезло. Будучи страстным фотолюбителем, он ранним утром часто выезжал на старую Аппиеву дорогу, чтобы пополнить свою коллекцию слайдов и заодно встретиться с информатором из министерства внутренних дел. 1 сентября тот передал ему копию радиограммы, в которой говорилось: «Меры безопасности в Гран-Сассо приняты».

Капплер и Скорцени запросили карты. В ста сорока километрах восточнее озера Брацциано начинались склоны гор Монте-Корно, высочайшей вершиной которых была Гран-Сассо, покрытая снегом и достигающая высоты 3000 метров над уровнем моря, — высочайшая вершина Итальянских Апеннин. У ее подножия располагалось плато высотою 2150 метров, простиравшееся на двадцать пять километров на юго-запад, называемое Кампо-Императоре и являвшееся излюбленным местом горнолыжников. К единственной гостинице от деревни Ассерджи был проложен фуникулер длиною немногим более 1000 метров.

События после этого разворачивались довольно быстро. Агенты Капплера докладывали, что в Ассерджи размещено на постой много карабинеров. На всех дорогах, ведущих в деревню, установлены контрольные посты. Местные жители пожаловались, что обслуживающий персонал гостиницы «Кампо- Императоре» был выгнан без предупреждения, чтобы освободить место для дуче. Капплер разослал по всем туристским агентствам своих людей для приобретения проспектов гостиниц и туристических карт. Но как ни странно, вся такая литература исчезла с прилавков.

Штудент, в свою очередь, предпринял некоторые шаги, поставив перед лейтенантом Лео Крутофф задачу подыскать подходящие места для размещения больных малярией.

— На Гран-Сассо имеется гостиница, — сказал Штудент. — Независимо от обстоятельств вы должны лично ее обследовать. И не допустите, чтобы вас оттуда выставили.

Когда он намекнул, что там может находиться некое высокопоставленное лицо, Крутофф понял, как ему следует действовать.

На станции фуникулера в долине Ассерджи Крутофф встретил холодный прием карабинеров. На просьбу подняться наверх ему ответили:

— Это невозможно!

Назвав себя и цель своей миссии, медик стал настаивать наличной встрече с офицером, отвечающим за гостиницу. Тогда унтер-офицер снял трубку старомодного настенного телефона и стал в нее кричать. Положив резким движением трубку на рычаг, он сказал лейтенанту:

— Синьор, если вы немедленно отсюда не уберетесь, я буду вынужден вас арестовать.

Возвратившись в Рим, он доложил обо всем Штуденту. Тот задумчиво кивнул, затем улыбнулся и отпустил медика. Вне всякого сомнения, дуче держали в заключении в этом горном лесном массиве. Но ведь его опять могут куда-либо перевести. Никаких планов по спасению дуче пока не было, но имелось ли у него достаточно оснований для того, чтобы дать, как говорится, зеленый свет?

Когда «фольксваген» подъезжал к площади Виминале, такой же вопрос стоял и перед Радлем и Капплером. В этот момент они заметили группу офицеров перед зданием министерства внутренних дел. В их окружении находился мужчина средних лет со щеткой усиков над верхней губой, в гражданской одежде.

— Это же ведь генерал Солети, один из начальников карабинеров, — узнал его Капплер.