иностранных дел, отнеслись скептически. А он писал: «Фашизм подобен прекрасному дворцу с захватывающим дух фасадом, проеденным, однако, термитами. Достаточно легкого удара молотком, и он рассыплется в пыль».

Через три месяца, видя, что его предсказания становятся реальностью, Капплер разработал собственную концепцию, как поступить с Бенито Муссолини. Если он поможет найти того и освободить, это обеспечит ему замок на Рейне, золотую клетку, окруженную низкопоклонниками, но не даст власти.

Поскольку задача Скорцени заключалась в том, чтобы вновь посадить дуче в седло, Херберт Капплер решил, что никто в мире не найдет Муссолини. Когда они прошли мимо доков, никто не обратил на моряков особого внимания. В последнюю неделю августа 1943 года пребывание моряков германского военно- морского флота в заспанной морской базе на острове Маддалена, расположенном к северу от Сардинии, стало обычным явлением. Оживленно разговаривая и неся узел грязных рубашек, завернутый в травяной мат, они направлялись, по всей видимости, в коттедж, находившийся на холме на окраине порта.

Одного из них местные жители знали как адъютанта и переводчика капитана Хунойса, немецкого коменданта порта. Он не пропустил ни одной таверны, в которых пил много и шумно. Гигант, шагавший рядом с ним, был здесь новым человеком, вероятно, из состава флотилии катеров, базирующейся в порте Анцио, на материке, в 350 километрах отсюда.

Лишь сотрудники VI управления, расквартированные вместе с десантниками Штудента на аэродроме Пратика-ди-Маре, смогли бы опознать в этих моряках оберштурмфюрера Роберта Варгера, бывшего тирольского альпиниста и непоколебимого трезвенника, и его начальника Отто Скорцени.

— Почему вы не доложили, что в виллу Вебер идут несколько телефонных линий? — сердито произнес Скорцени. — Подобные упущения могут привести к срыву всей операции.

У Скорцени были причины для недовольства. Дополнительная телефонная линия, которая не была учтена, была одной из типичных проблем, его занимавших. Он со своими людьми разыскивал Муссолини вот уже двадцать девять дней, но пока безрезультатно. Время от времени они вроде бы выходили на след, но он оказывался ложным. 10 августа капитан Хунойс с Маддалены доложил о неожиданном усилении гарнизона. Более того, телефонисты получили распоряжение от адмирала, начальника базы, чтобы из его офиса была установлена прямая телефонная связь с виллой Вебер, независимая от центрального коммутатора. По слухам, на этой вилле в 3.30 ночи 7 августа появился дуче, доставленный на остров на эсминце «Пантера». Вилла охраняется 150 карабинерами.

Теперь, если все пойдет хорошо, день «икс» будет назначен на 6 часов утра 28 августа. Накануне в порт прибудут шесть катеров с официальным визитом и станут на якорь у мола. Одновременно флотилия тральщиков и минных катеров, посадив на борт добровольцев Корсиканской бригады СС, будет ожидать сигнала к отплытию в Палау. С ними будет находиться Карл Радль.

На рассвете обе флотилии выйдут в море на учения. По сигналу катера откроют заградительный огонь, а диверсионно-десантный отряд с тральщиков начнет штурм виллы Вебер.

План, доложенный Гитлеру и одобренный им, требовал полнейшей синхронизации по времени. Итальянские зенитные батареи на холмах вокруг гавани должны быть в случае необходимости подавлены огнем корабельной артиллерии. В портовых казармах размещались 200 морских курсантов, проходящих на острове учебную практику. Следовательно, необходимо было предусмотреть обеспечение и этого фланга. Как только Муссолини окажется на борту катера, специальная команда должна быстро установить заграждение на выходе из порта.

В присутствии дуче на вилле Вебер сомнений у них не было. Вначале Варгер противился распоряжению Скорцени отказаться в интересах дела от своих давних привычек. Тогда Карл Радль сказал ему:

— Видел ли кто-нибудь когда-либо трезвого моряка? Запасясь вином и коньяком, оба принудили его к послушанию.

— Дорогой друг, — стали они втолковывать Варгеру после первой рюмки, — все не так плохо, как ты думал.

Под их руководством он быстро вошел в роль. Через два дня после прибытия на Маддалену он даже предложил пари на бутылку коньяка, что дуче мертв.

Тогда его привели в дом, расположенный по соседству с виллой Вебер, и, не говоря ни слова, ткнули пальцем. На узкой террасе виллы, в западном ее крыле, на деревянном стуле сидел Бенито Муссолини, смотря на море.

Для проведения операции надо было решить еще целый ряд тактических проблем. С борта тральщика, когда тот сделал разворот в гавани, Скорцени сделал скрытно несколько снимков виллы. С внешней ее стороны был задействован подвижный патруль и рядом установлен пулемет. Однако высокие стены забора не позволяли видеть происходящего во дворе. Для этой цели и было придумано посещение прачечной, расположенной выше виллы, с узлом грязных капитанских рубашек.

Пока Варгер выкладывал белье на стол, Скорцени напросился в туалет.

— Наверное, я схватил дизентерию, — пояснил он, корча гримасу как от боли. — В желудке творится что-то невероятное.

Женщина стыдливо извинилась за свой бедный дом. Тогда в разговор вмешался Варгер, сказавший своему компаньону:

— Метрах в пятидесяти от дороги я видел каменную расщелину. Иди туда, а я подожду здесь.

Припадая к скалам и приспустив для достоверности брюки, Скорцени внимательно рассматривал виллу Вебер. Стены ее были украшены терракотовыми львами и орлами. Муссолини видно не было, вероятно, у него был полуденный отдых, но на террасе находилось не менее двух десятков человек охраны. Скорцени задумался: «Может быть, дуче не разрешается находиться на террасе?»

Даже теперь ему не верилось, что он находится столь близко от Муссолини. Вот уже три недели он следует за передвижениями дуче, каждый раз немного опаздывая. Вначале в офис Капплера на улице Виа Тассо пришло сообщение, что Муссолини совершил самоубийство. Чтобы разобраться во всем, Скорцени, Радлю, Капплеру и Дольману потребовалось около восьми часов за кофе и сигаретами. Во втором сообщении говорилось, что Муссолини находится в одной из клиник и смертельно болен. Были и слухи о том, что он якобы находился в Испании в качестве почетного гостя генерала Франко, а также — что он отправлен рядовым на сицилийский фронт.

Отмечая шестидесятилетие со дня рождения Муссолини — 29 июля, — Гитлер прислал собрание сочинений Ницше в обложках из голубой марокканской кожи. — Вы должны лично проследить за тем, — передал Штудент Кессельрингу слова фюрера, — чтобы дуче получил подарок.

Кессельринг обратился к королю и Бадолио, но те ответили лишь, что «Муссолини жив и здоров и находится под личной защитой короля». Бадолио обещал, что передаст подарок фюрера адресату.

4 августа информатор из штаба карабинеров сообщил Капплеру, что Муссолини находится всего в часе езды от казармы Подгора. На санитарной автомашине он доставлен оттуда в казарму карабинеров Легнано и помещен в комнату ожидания командира части.

А в одном из римских ресторанов Карл Радль разговорился с неким поставщиком продовольствия на побережье в район Гаэты, в 170 километрах к югу от Рима. Так вот он слышал от немецкого унтер-офицера, крутящего любовь с местной девушкой, что «весьма высокопоставленный заключенный» направлен на днях в тюрьму на остров Понца — в сорока километрах от побережья.

Буквально через несколько часов этот унтер-офицер был доставлен к генералу Штуденту, затем отправлен в ставку Гитлера «Волчье логово». Там он рассказал фюреру то, чему был свидетелем. В полночь 27 июля по пустынным из-за воздушного налета союзников улицам Гаэты к порту подъехал кортеж из шести автомашин. Из закрытой машины в сопровождении полицейских агентов вышел дуче и ступил на борт корвета «Перзефоне». В это же время источник, близкий к Рашель, находящейся под домашним арестом на вилле Рокка-делле-Каминате, сообщил, что она передала два чемодана с одеждой дуче некоему рыбаку, плававшему между островом Понца и материком.

Однако Гитлер, внимательно изучивший карту, пришел к выводу, что скорее всего речь идет о соседнем острове Вентотене, почти недосягаемом, когда дует сирокко из Африки.

— Никаких хороших вестей из этой проклятой Италии, — в сердцах чертыхнулся фюрер.

Ежедневно досье в голубой обложке с надписью «Документы государственной важности», хранившееся в сейфе Капплера, пополнялось новыми бумагами. От Генриха Гиммлера из Берлина пришло