отсутствие нормальной «школы» легальной политической борьбы и острота межпартийных противоре­чий сделали невозможным компромисс не только левых с кадетами, но даже между левыми силами.

Уже в ходе восстания на II съезде Советов Мартов предложил соз­дать коалиционное демократическое правительство. Предложение получило поддержку депутатов, но выступления других представите­лей меньшевиков и эсеров с обвинениями большевиков в «авантюре» привели к разрыву. После яростной перебранки меньшевики и пра­вые эсеры покшгули съезд — и уступили противникам «арену револю­ции», в чем каялись позднее.

В конце октября — начале ноября 1917 г. на переговорах Викжеля с большевиками и Комитетом спасения Родины и революции (включавшим меньшевиков, эсеров, представителей городской ду­мы и профсоюзов служащих) была достигнута договоренность о соз­дании «однородного социалистического правительства» во главе с В.М. Черновым, в которое от большевиков вошли бы А.И. Рыков, Л.Б. Красин, М.Н. Покровский. Соглашение с Викжелем было от­вергнуто большинством голосов ЦК во главе с Лениным и Троцким. Логическим завершением этого курса был разгон в январе 1918 г. де­мократически избранного Учредительного собрания. Но вопреки всем ожиданиям, большевики не только захватили власть, но и смогли ее удержать.

В истории России всегда особую роль играли центральная власть и государственный аппарат. Об этом писал Ленин, анализируя опыт выборов в Учредительное собрание: эсеры и меньшевики получили на выборах 62% голосов, кадеты и правые — 13%, большевики же всего 25% — и удержали власть, т. к. «имели, если позволительно употре­бить военный термин, могучий 'ударный кулак' в столицах. В реша­ющий момент в решающем пункте иметь подавляющий перевес сил — этот 'закон' военных успехов есть также закон политического успе­ха, особенно в той ожесточенной, кипучей войне классов, которая на­зывается революцией. Столицы или вообще крупнейшие торгово-про­мышленные центры (у нас в России эти понятия совпадали...) в зна­чительной степени решают политическую судьбу народа, разумеется, при условии поддержки центров достаточными местными деревенс­кими силами».

Имея «ударные кулаки» в виде сконцентрированного в столице и крупных центрах пролетариата, солдат и матросов, большевики мог­ли не обращать внимания на свой проигрыш в отдаленных губерниях. А поддержка — хотя бы временная — большинства была достигнута серией декретов нового правительства — Совета народных комисса­ров. В ноябре 1917 — январе 1918 г. большевики провозгласили ре­формы, на которые не решилось Временное правительство: приняли декреты о мире и о земле (последний содержал, как известно, эсеро­вскую программу конфискации казенных и помещичьих земель и их передачу местным земельным комитетам и Советам для уравнитель­ного распределения), «Декларацию прав народов России»; отменили сословия, титулы и чины; уравняли в гражданских правах мужчин и женщин. Был принят декрет о постепенной демобилизации армии и подписан договор с немцами о перемирии. Появились — декреты о 8- часовом рабочем дне, бесплатном медицинском обслуживании и обучении в школе, увеличении на 100% размера пенсий по инвалид­ности рабочим, отделении церкви от государства и школы от церкви.

События октября 1917 г. до сих пор вызывают споры и полярно противоположные оценки — от «великой социалистической револю­ции» до «переворота», совершенного группой экстремистов или даже участников «жидомасонского заговора». Захват власти большевиками в Петрограде вполне можно назвать переворотом. Но за этим перево­ротом последовала подлинная революция — новая власть в короткий срок изменила не только политический режим, но и социальную структуру, преобразовала хозяйственный уклад, отношения собствен­ности, духовную атмосферу.

Определения типа этой революции можно встретить самые раз­ные: социалистическая, якобинская, пролетарско-якобинская, крестьянская, маргинальная и т. д. Такое различие во многом вызва­но сложностью самого процесса, в котором слились различные по сво­ему происхождению и целям политические силы: выступление проле­тариата, солдатские бунты, крестьянская «общинная революция», на­ционально-освободительное движение окраин. Катализатором этого процесса служила война, обострившая все противоречия в обществе и вызвавшая экономический кризис, с которым не смогли справиться ни монархия, ни демократия. События октября 1917 г. можно наз­вать «комплексом революций в эпоху мировых войн» (определение японского историка Харуки Вада). Результатом стало создание нового общественного строя, для которого до сих пор еще не нашли точных определений.

Подробнее на эту тему:

Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997.

Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. М., 1967.

Рабинович А. Революция 1917 года в Петрограде. Большевики приходят к власти. М., 2003.

Рейли Д. Политические судьбы российской губернии: 1917 год в Саратове. Саратов, 1995.

Вада X. Российские революции 1917г. как комплекс революций в эпоху мировых войн // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994.

1918 — «Красные», «белые», «розовые» и «зеленые»

5 января 1918 г. в 4 часа пополудни старейший депутат Учредитель­ного собрания эсер Шевцов попытался открыть заседание. Но словом самовольно завладел председатель ВЦИК советов Яков Свердлов, ко­торый потребовал во внеочередном порядке утвердить «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», провозглашавшую Россию республикой Советов, и утвердить декреты второго Всерос­сийского съезда Советов о мире и о земле. Принятие декларации оз­начало бы признание власти большевиков, проигравших выборы в ненавистную им «учредилку». Большинством голосов собрание отка­ залось обсуждать предложение Свердлова и приступило к работе в со­ответствии с заранее намеченной повесткой.

Дискуссия об основах земельного законодательства затянулась на всю ночь. В 5 часов утра на трибуну поднялся большевик Федор Рас­кольников, огласивший написанную Лениным декларацию, в кото­рой говорилось, что Учредительное собрание встало «поперек дороги рабочему и крестьянскому движению» и потому большевики покида­ют его заседание. За большевиками потянулись левые эсеры.

Поднялся шум. На хорах матросы-большевики клацали затворами винтовок, грозили выступавшим расправой. Ораторов слушали плохо, но тем не менее работа собрания была продолжена. И тут в зале поя­ вился начальник караула Таврического дворца Александр Железня­ков. Прервав речь Виктора Чернова об отмене частной собственности на землю, Железняков потребовал, чтобы все присутствующие «поки­нули зал заседания, потому что караул устал».

Декрет о роспуске Учредительного собрания появился на другой день.

«... Учредительное собрание, которое должно было явиться венцом буржуазно- парламентарной республики, не могло не встать поперек пути Октябрьской революции и Советской власти. Октябрьская революция, дав власть Советам и через Советы трудящимся и эксплуатируемым классам, выз­ вала отчаянное сопротивление эксплуататоров и в подавле­нии этого сопротивления вполне обнаружила себя как начало социалистической революции.

Трудящимся классам пришлось убедиться на опыте, что старый буржуазный парламентаризм пережил себя, что он совершенно несовместим с задачами осуществления социа­лизма, что не общенациональные, а только классовые уч­реждения (каковы Советы) в состоянии победить сопротив­ ление имущих классов и заложить основы социалистическое го общества.

Всякий отказ от полноты власти Советов, от завоеванной народом Советской Республики в пользу буржуазного парла­ментаризма и Учредительного собрания был бы теперь ша­гом назад и крахом всей Октябрьской рабоче-крестьянской революции.

Открытое 5января Учредительное собрание дало, в силу из­вестных всем обстоятельств, большинство партии правых эсеров, партии Керенского, Авксентьева и Чернова. Естест­венно, эта партия отказалась принять к обсуждению совер­шенно точное, ясное, не допускавшее никаких кривотолков предложение верховного органа Советской власти, Цент­рального Исполнительного Комитета Советов,