снова качнуло на повороте, и я чуть было не слетел. Еле удержался, ухватившись за поручень. Не обращая внимания на воющего быка, дотянулся до рычага тормоза и вжал его до упора.

Скорость наша была не маленькая и машина столь резко остановилась, что ничего не видящий бандит, полетел по инерции на рельсы. Я ловко увернулся, лишь наблюдая этот полет со стороны. Потом схватил автомат, и тоже соскочил на землю.

Бандит больше не вопил. Он растянулся во весь свой гигантский рост на шпалах, а его голова была неестественно вывернута. Рассматривать подробнее я не стал. Пошарил по карманам, в надежде, что ключи от браслетов находятся все же у него.

Хоть в чем-то мне все же повезло, и мои руки были свободны. Возвращаться на Третьяковскую я не стал. Аршин наверняка уже куда-нибудь смылся. А если и на месте, то под усиленной охраной. Образ регбиста, а вернее его удар, все еще отзывался при каждом шаге новым взрывом головной боли. Таблеток, чтоб утихомирить все это у меня не было. Аршин почему-то посчитал, что просто отдать меня на съедение Потапу, будет слишком малым наказанием. Этот гад еще и все лекарства позаимствовал. Я крепче сжал цевье Абакана и стиснул зубы.

«С бандитами, судя по всему, договориться не удастся» — рассуждал я. Из основного тоннеля мне удалось выбраться довольно быстро. А, забравшись в проход, тут же растянулся на полу, чувствуя огромную надобность в отдыхе. — «На фига я им только сдался» — я четко понимал, что просто так к Потапу меня везти не стали бы. Ведь куда проще было просто оттащить за пределы станции и пустить в расход. А тут на дрезине, да еще и с эскортом. И это притом, что еще совсем недавно они же меня и отдали без малейшего сожаления Ганзе. — «А ведь знали, наверняка знали, что живым мне оттуда не выйти. Более чем странно» — в висках пронесся новый вихрь, и я непроизвольно застонал.

Полежав еще пол часа, и пораскинув мозгами и так и эдак, мне показалось, что выход все же найден. Причем, единственный из возможных. Спасти дочь начальника Ганзы, и тем самым попробовать снискать его дружбу. Или, защиту от бандитов. Что для меня, в данной ситуации, было бы равносильным дружбе. А если и этого получить не удастся, то хотя бы одним врагом у меня будет меньше.

«Укроюсь тогда у савельевцев. Уж они то меня в обиду не дадут» — подытожил размышления и моментально погрузился в сон, в котором мне приснилась Даша. Ее пухлые губки призывно улыбались, а глазки озорно манили меня к себе. А я тянулся и тянулся, но как это частенько бывает во снах, дотянуться так и не смог.

Если Аршин не соврал, то мне во что бы то ни стало нужно было попасть на станцию Новые Черемушки. Напрямик, минуя Академическую, сами понимаете, мне соваться не стоило. И здесь возникала новая сложность. Мне надо было выйти на поверхность, а для этого требовалось соответствующее обмундирование. Которое, еще надо было где-то купить. Опять же, на Ганзу мне тоже путь пока что заказан. Мало ли, может, уже все оповещены, что разыскивается такой то такой то, росточком метр семьдесят пять, глаза серые, волосы светло русые, телосложения среднего, особых примет не имеется. Фото, перепечатанное с отнятого у меня паспорта, прилагается.

Хорошо, что с деньгами проблем не возникло. В районе Добрынинской, где я вынырнул из своего хода, у меня тоже тайничок имелся. Рюкзачок, пистолетик, патрончики, фонарик, ну и всякая дребень. Автомат, отнятый у быка, я тоже выбрасывать не стал. Если что, Абакан мне самый лучший помощник.

Выпотрошив тайник, огляделся по сторонам, словно выбирая направление. И меня вдруг осенило. Я вспомнил тех замечательных людей, ехавших на помощь савельевцам.

«Уж они то мне помогут. Тем более, что у севастопольцев, как я слышал, такого добра навалом» — обрадовано подумал я. Хоть в чем-то наметился прогресс, и мое настроение с отметки минус бесконечность поднялось до уровня пятьдесят на пятьдесят.

Грунтовые воды, слишком близко подошедшие к тоннелям метро, и мутанты, облюбовавшие все, что только можно было использовать под жилье — отбирали малейшую возможность обойти столь опасный маршрут. Кстати, опасный — это еще слишком мягко сказано. Нахимовский проспект, Нагатинская, а главное Нагорная, по слухам, будто сошедшая с картины Иеронима Босха когда-то столь наглядно продемонстрировавшей миру все «прелести» ада, похоронили слишком многих, дерзнувших туда заявиться. Причем те, кто все же решались на столь страшное путешествие, никогда не ходили туда в одиночку. Вооруженная до зубов тройка — вот тот негласный минимум, который при самых благоприятных раскладах, мог преодолеть эту дорогу смерти. И то, чаще всего не в полном составе.

Я же был один одинешенек. Хотя нет. Подле меня все же присутствовал один спутник. Вернее присутствовала. Злость. Эта девица теперь безотлучно, денно и нощно, находилась при мне. Я даже научился с ней разговаривать. Утоляя ее жажду крови, обильно насыщая эту госпожу планами будущей мести. Как — было делом второстепенным. Пока что это не имело ровным счетом никакого значения. Зато я очень хорошо, до боли в кишках, запомнил тех, кто попадет под раздачу, с радостью вручив расстрельный список той, которая знала, очень хорошо знала, как его правильнее всего использовать.

Отдаляясь от Тульской, я еще какое-то время ощущал на своей спине удивленные взгляды парочки охранников, засевшей за мешками с песком. Они наверняка сочли меня сумасшедшим. Ведь, по их мнению, только человек начисто лишенный мозгов мог в одиночку отважиться на подобное. Мужики уже мысленно попрощались со мной, пробуя угадать, словно число в рулетке, до какой именно станции мне удастся добраться. Где конкретно упокоятся мои жалкие останки. Отговаривать они меня, кстати, тоже не пытались, привыкнув, видать, к таким вот чудачествам случайных прохожих.

И вот, как-то незаметно подле меня нарисовалась еще одна спутница. Она сразу, со старта, надерзила злости, отталкивая ту подальше, вознамерившись подмять под себя всего меня.

Паника. Нагоняющая липкий, противный страх. Ускоряющая сердцебиение до такой частоты, что эти гулкие удары громоподобным эхом отдавали в ушах. Командующая неисчислимым войском нервных клеток, пробившихся в данный момент на поверхность моей кожи, и покрывших ее гусиной кожей.

Хорошо, что злость тоже не отступила, соревнуясь с паникой за право владения. Потому как мне очень захотелось повернуть назад. А так я лишь крепче, до боли в костяшках пальцев, сжал автомат, и решительно зашагал дальше.

Первой в списке на пути моего следования числилась Нагатинская. Не самая страшная, но весьма коварная станция. Дело в том, что, несмотря на свою кажущуюся запущенность, она всегда, весьма надежно укрывала в своих потаенных уголках тех, кто желал этого. Искал подобного приюта столь страстно, что его даже не страшила близость Нагорной. Чаще всего это были такие личности, в сравнении с которыми мои знакомые с Китай-города показались бы всего лишь слегка непутевыми парнишками, случайно сбившимися с истинного пути. Но попадались и влюбленные парочки, страстно желающие полного уединения. Эти были сродни безобидным психам, одурманенные любовным фимиамом настолько, что им все было ни по чем. И довершали здешний колорит бродяги. Отвергнутые по той или иной причине всеми — именно они стали постоянными жителями таких вот заброшенных пристанищ.

Заходить на станцию я не собирался. Еще издалека завидев отблески костра, выключил фонарь и снял автомат с предохранителя. Крадучись по путям, почти вжавшись в стену, понадеялся, что может и пронесет.

По мере приближения, я вообще постарался превратиться в бестелесную тень, скрупулезно выверяя каждый свой шаг. Отсюда из темноты, очерченное огнем пространство просматривалось очень хорошо. И те четверо, «разбросавшие» вокруг себя огромные, причудливые тени, и вальяжно развалившиеся у костра, совсем не напоминали усталых путников. Они скорее походили на шайку головорезов, обсуждавшую свое очередное дело. Видать тут бандиты были одни, потому что вели себя вольготно и без малейшей настороженности. Будто в подтверждение этому одни из «заседателей» запрокинул голову и громко, заливисто захохотал. Ему вдогонку заржали и остальные. Я же решил воспользоваться дарованным мне