Но это был не враг, и прикосновение не означало атаки. Рядом со мной оказался внезапно возникший из ничего Минаев. Я узнал его, хотя он на этот раз был бритым и вовсе не в своей лесной одежке, но в солдатском камуфляже.

Я хотел было обрадоваться его появлению, но он не позволил терять время:

– Скажешь все потом. Сейчас мне некогда. В замке будь внимателен и по возможности осторожен. Сейчас там все тихо. Но ненадолго. Скоро может возникнуть катавасия: тут полно защитников – их набрали из постоянных обитателей, – а сюда движется не менее внушительное войско, но только под другим командованием.

– Под чьим?

– Командует ими генерал – по-моему, наш общий знакомый. Я его встречал, совершенно точно, у твоей матушки дома. Когда передавал привет от тебя.

Я почему-то не удивился. И кивнул:

– Комдив Борисов.

– А он, насколько я успел понять, подчиняется твоему приятелю (тут Минаев ухмыльнулся) – тому, что кормил тебя ужином.

– Инке-Дремину, – констатировал я. – Этого следовало ожидать. А нас с тобой – двое…

– Поэтому мне и надо поторопиться. Переговорить с ним, пока еще можно.

Тут мне пришла в голову мысль.

– Послушай, я видел в Узле…

– Знаю. Ну, счастливо! Увидимся, когда дело пойдет к концу.

И он исчез так же мгновенно, как появился. Я же оказался внутри, сумев не привлечь ничьего внимания. Излишним будет пояснять, что окно, в которое я влез, было темным и находилось совершенно в другой комнате, где, как выяснилось, было очень немного мебели и совершенно отсутствовали люди.

Конечно, представляло интерес, где расположились остальные люди из внутренней команды противника. Я подумал, что они наверняка находятся внизу: каких-либо неприятностей ожидали именно оттуда, предполагая, что в семнадцатом веке воздушная атака и парашютный десант маловероятны.

Хотя, видимо, совершенно невозможным они такое не считали. И в этом я убедился, едва подошел к полузакрытой двери, за которой виднелся свет и слышались голоса, а в ту секунду, когда я начал прислушиваться, прозвучали еще и шаги. Кто-то вошел туда, и первыми словами, которые донеслись до меня, были:

– Ну, что на крыше?

– Вроде бы спокойно, – последовал не очень уверенный ответ.

– Так не отвечают. Что наблюдалось?

– Вообще-то все тихо. Но на озере была лодка. Один гребец. Шла к замку. Подплыла под него.

– Немедленно послать людей с фонарями – пусть проверят все арки. Всякого замеченного – в Аид.

– Слушаюсь.

– А в воздухе?

– Ничего особенного. Замечена большая птица. Скорее всего филин или в этом роде. Летела к замку, но на крышу не опустилась.

– Пролетела мимо?

– Нет, незаметно было. Может быть, села на крышу корпуса: с моей позиции не видать.

– Хорошо. Иди. Продолжай наблюдение.

Шаги прозвучали, удаляясь. А в комнате продолжился негромкий разговор.

– Доктор Груздь, я вновь подчеркиваю: совершенно никакого риска для вас. И очень, очень большая выгода.

– А я еще раз пытаюсь объяснить вам: вы принимаете меня за другого. Я не Груздь. Я совершенно другой человек.

– Может быть, доктор, перестанем играть в детские игры? Мы наблюдаем за вами – там, в Производном Мире – уже около трех лет. Мы прекрасно знаем все: вашу внешность, голос, манеры… Поэтому мне хотелось бы, не теряя времени, перейти к делу. Вы можете, конечно, еще два часа убеждать нас в том, что вы – не вы. Но у нас хватит терпения. Не забудьте, что мы – профессионалы работы в Пространстве Сна, а вы – нет. Поэтому вам от нас никак не ускользнуть. Чем дольше вы будете упорствовать – тем дольше пробудете здесь и не появитесь в яви, – кстати, это очень на руку нам, потому что ваше дело там стоит, наше же закрутится немедленно, сразу после того, как вы сообщите нам то, что мы хотим узнать и что надежно уложено в вашей памяти.

– Все, хоть отдаленно напоминающее угрозу, сразу же сказывается на моей памяти: она резко ухудшается.

– Объяснять реальную обстановку вовсе не означает – угрожать.

– Не надо играть словами.

– Согласен. Я и не играю. Просто хочу, чтобы вы трезво оценили ситуацию и поняли, что находитесь в безвыходном положении.

– Я уверен, что это не так. Но если вам так уж хочется, изложите вашу позицию – чего именно вы от меня хотите – с предельной ясностью, какая вам доступна. И лишь после этого…

Я резко обернулся: позади, в соседней комнате – здесь они располагались анфиладой, – послышались осторожные шаги, и мне пришлось бесшумно добраться до противоположной двери, чтобы, как только сюда войдет человек, оказаться у него за спиной, а уж дальше действовать по обстоятельствам.

Я уже стоял у двери, чья створка, отворившись, должна была прикрыть меня от взгляда человека, который приближался, когда шаги прозвучали у самой двери. Человек переступил через порог и, не останавливаясь, прошел – мне было видно в ночном полумраке, потому что снаружи теперь светила вынырнувшая из-за туч луна – в середину комнаты, остановился, поднял руки и стал медленно поворачиваться. Похоже было, что он знает о моем присутствии и делает все, чтобы не напугать меня.

Я понял его правильно:

– Борич!

Он медленно опустил руки и кивнул. Тихо проговорил:

– Я видел, как ты лез в окно.

– А сам?

– Когда заметил тебя, был в трубе. В каминной, на самом верху, выше их наблюдателя.

– Как ты пробрался сюда? Он же мог…

– Он уже ничего не может.

– Хорошо.

– Что будем делать?

– Еще послушаем. Любопытно. Ведь Груздь здесь.

– Знаю. И восемь человек внизу. И еще я заметил: куча народу вокруг – вовсе не с мушкетонами.

– Ты опознал их? Чьи? На кого работают? На какое Бюро? Хоть какие-нибудь признаки есть?

– Ничего явного. Подозреваю. Уверенности нет.

Сам я находился в таком же положении. Оставалось только слушать дальше, о чем толковали за дверью.

Говорил Груздь – словно по нашему заказу:

– …хотелось бы знать, в чьих интересах вы работаете.

– Ради блага человечества, доктор.

– Любопытно. По-вашему, мешать мне поставить открытие на поток значит – блюсти выгоду человечества?

– Напротив. Мы хотим только одного: чтобы люди во всем мире смогли воспользоваться вашим открытием как можно скорее.

– Странная логика. Задерживаете – чтобы ускорить?

– Доктор Груздь, вы ведь не только великий ученый, но и большой деловой человек, это нам хорошо известно. И поэтому прекрасно понимаете: пока ваши конструкции пройдут в России тернистый путь от опытного до массового производства, утечет очень много времени. Гораздо больше, чем могло бы пройти, если бы этим процессом занялись всемирно известные транснациональные фирмы.