– А когда занимали замок – не было ничего – схватки, сопротивления?

– Все было тихо. Владельцы в Париже, челядь спит в боковом корпусе на чердаке.

Значит, с Боричем – если он действительно здесь – пока еще не стряслось ничего худого.

– А вы здесь, похоже, были чем-то вроде дозора? – Я кивнул на тающие останки.

– Тебя ждали. Но я не хотела… – Она оборвала начатую фразу.

– Почему же ты – с ними?

– Меня заставили.

– Так уж и заставили.

– Ну – наняли, можно и так сказать. Мне обещали помочь… Там, наяву.

– В чем?

– Вот это уже не твое дело.

– Что еще ты знаешь о тех, кто тебя затащил сюда?

Она покачала головой:

– Помню только, что мы должны были не пропустить тебя – если появишься. Говорили, что у тебя есть несколько путей из Узла – и этот в том числе…

Интересно. Противник предугадывал мои действия даже лучше, чем я сам.

– Ну, пусть. А обсуждали они – как я буду стараться проникнуть в замок?

– Не слышала. Но, наверное, они к этому готовы. Они… они очень решительные люди.

Я, пожалуй, тоже, подумалось мне.

– Теперь припомни хорошенько: они упоминали в разговорах маленькую девочку? Ту, что они захватили в каком-то микроконе, когда она уснула в мире яви? Может быть даже, ее усыпили.

Она медленно качнула головой – раз, другой:

– Нет… Я сказала бы. Что за девочка?

– Неважно.

Похоже, она на самом деле ничего другого не знала. Странно. Единственный смысл перехватывать здесь, в Пространстве Сна, мою дочку для них заключался в использовании ее в качестве наживки: сведения о ней должны были выманить меня на них. Но в таком случае мне дали бы хоть намек на то, где искать ее, в каких микроконах. И передать такую информацию проще всего было бы сейчас, именно через Луизу.

Хотя не исключалось, что замысел был иным, и они собирались использовать дочку для шантажа. Как заложницу.

Кстати: если они держат здесь как-то обнаруженного ими Груздя, то не привезли ли сюда и дочку? Пленников легче охранять, когда они собраны воедино. Во всяком случае, такой поворот не исключен.

Ну ладно. Посмотрим, чья возьмет. Я засунул кинжал за пояс. Одет я был сейчас в костюм, модный, пожалуй, в тысяча шестьсот восьмидесятых годах. Несмотря на возраст, одеяние оказалось достаточно удобным. Впрочем, чего только мне не приходилось носить в Пространстве Сна.

– Доберешься к себе домой?

– Да… Не уходил бы ты, а?

Я искренне удивился.

– Неужели ты… после всего…

– Не в том дело, – сказала она. – Но мне не хотелось бы, чтобы с тобою случилось что-то неприятное. А если ты направишься в замок…

Я кивнул:

– Они сейчас все там. Значит, и мне нужно туда.

– Я люблю, когда заставляют, – сказала она. – А обращаться в мужчину – не очень. Хотя здесь у нас, сам знаешь, бывает еще и не это.

– Знаю. Ладно – может быть, и придется еще как-нибудь свидеться.

– Я буду ждать.

– Счастливо оставаться!

Мне не приходилось прежде бывать в таких домах, хотя навидался уже много чего. Замок Шенонсе представлял собой четырехэтажное строение с круглыми, островерхими башенками по углам, с высокой двухскатной крышей и высокими трубами. Левее него возвышался донжон с конической кровлей, справа же – если смотреть со стороны озера, по которому я и приближался сейчас на громоздкой, неудобной плоскодонке, – примыкал длинный корпус, стоявший на арочных опорах, словно мост; да корпус и был построен над водой. Два окна второго этажа (первый был лишен их и служил, вероятно, для хозяйственных нужд) светились, изредка там возникали какие-то тени, чтобы вскоре исчезнуть.

Медленно и беззвучно гребя, я соображал. Если Груздь в замке, то задача не окажется слишком уж сложной: пробраться туда, минуя главный вход, мне, пожалуй, будет по силам. Но если они догадались упрятать его в донжон да еще выставить блок подобно тому, каким был заблокирован Аид, то придется нелегко: в таких башнях отсиживаются от достаточно серьезного противника.

Как же все-таки им удалось схватить его?

«Да почему именно схватить? – вдруг подумалось мне. – Может быть, здесь у него было назначено свидание с ними, и обе стороны просто аккуратно явились на рандеву? Да нет, не может быть: в Аиде он ведь бежал от них? А возможно, мы оказались там просто нежелательными и чересчур активными свидетелями, и ему не оставалось ничего другого, как стремительно исчезнуть – назвав предварительно – или услышав от них – координаты следующей встречи».

Редкие, узкие бойницы донжона были темны. Вероятно, Груздь все-таки находился в замке. Договаривался. Но тело-то его у нас. И любой ценой надо вернуть его в явь. Пусть принимает решения там, а не тут.

Я медленно вплыл под одну из арок под боковым корпусом и, держась вплотную к левой стене, осторожно приблизился к фасадной стороне строения. Удерживаясь за шершавые камни арки, выглянул.

Вход был освещен двумя факелами. Я не заметил людей, но не сомневался в том, что они там были и, наверное, держали под прицелом каменную площадку, на которую выходили двери.

Нет, излишний риск не был мне нужен.

Я оттолкнулся от стены, снова сел за весла, развернулся и направился обратно. Выплыл на открытую воду и, загребая левым, вскоре почувствовал, как нос лодки уткнулся в берег.

Выйдя на сушу, я остановился, вытаскивая из памяти формулу молодости. Для того, чтобы попасть в замок наиболее надежным способом, мне нужно было сбросить с плеч лет этак тридцать.

Потому что во сне летают в молодые годы. В зрелости это очень трудно.

Преображение во сне происходит мгновенно, так что я не потратил ни секунды лишней.

Затем я взлетел и, переживая давно не испытанное наслаждение, подлетел к одному из освещенных окон. Удерживаясь пальцами за слив, заглянул внутрь.

За длинным столом сидели четверо: трое напротив одного. Этот один сидел лицом ко мне. Я узнал его.

Груздь.

Он выглядел вполне благополучно, без синяков и ссадин, не был, насколько мне было видно, привязан или прикован к чему-либо, и разговаривал с теми, что сидели ко мне спинами, вполне спокойно и, кажется, даже доброжелательно.

Что именно он говорил – я отсюда услышать не мог. Нужно было проникнуть внутрь.

Оконные рамы в замке были, естественно, старинными, с небольшими стеклами. В нескольких местах стекла заменяла слюда. Замок, похоже, переживал не лучшие свои времена. Видимо, владелец его был не в фаворе у короля.

Мне, однако, это было только на руку. Слюда, в отличие от стекла, вынимается из рам совершенно бесшумно. Правда, чтобы протиснуться внутрь, пришлось нанести зданию еще больший ущерб: выломать одну из перемычек между стеклами. Иначе в окно мог бы пролезть разве что годовалый младенец.

Я был уже готов нырнуть в темную дыру, когда ощутил чье-то легкое прикосновение к плечу. Извернулся, готовясь нанести удар, сбросить нападающего вниз, в воду.