– Не могу, – перешел почти на шепот Банзай, – оне все еще тут, товарищ подполковник, по джипам рассаживаются. Ящик водки загрузили, коробки всякие…

– Говорите яснее! – Барсуков едва сдерживался, чтобы не прикрикнуть на бестолкового старика. – Где вы находитесь? И почему решили нам позвонить?

– Да в сторожке я, на базе надымовской. Сторожу. А тут энти, на джипах… Грузят…

Денис выругался про себя, но вслух спросил вежливо:

– Кража, что ли?

– Да нет же! – Теперь уже Банзай рассердился на непонятливость подполковника. – Это дружки надымовские. И он вместе с ними… Дело они нехорошее затевают… Я случайно услышал… Но сказать не могу, вдруг застукают. Пришли, Денис Максимович, кого-нибудь, но лучше, когда они уедут… Поспеши только, а то поздно будет…

Денис посмотрел на часы. Седьмой час… На улице уже стемнело. Интересно, куда это Надымов с дружками решили направиться среди недели?

– Хорошо, Федор Яковлевич! – Он не успел договорить, а старик уже бросил трубку. Денис хмыкнул и посмотрел на начальника штаба. – У тебя все? – И вновь взглянул на часы. – Пошли кого-нибудь из оперативников до деда сбегать. Что-то там у него стряслось, не иначе…

– Проходи, Ашот! – Людмила открыла дверь и пропустила Кочеряна вперед. – Ужинать будем через полчаса. – Она опять уселась за стол, заваленный исписанными листами бумаги и толстыми книгами с бесчисленными закладками между страниц. – Ты располагайся, как удобней.

Кочерян огляделся по сторонам. Прошло всего лишь три часа, как он вернулся из Москвы. Его Марина вместе с детьми уже вторую неделю гостила в городе у больной матери, дома было холодно и по-холостяцки неуютно, и он с радостью принял предложение Людмилы поужинать у нее. Раздевшись, он пошел умываться, а когда вернулся, в глаза ему бросился вычищенный карабин на стене около вешалки, уложенный рюкзак и охотничий нож, лежащий поверх него. Значит, опять собралась в поход. Но Людмила не спешила делиться новостями.

Он сел напротив.

– Как маралы? – спросил он.

И его заместитель подняла усталые глаза от бумаг.

– Вчера насчитали одиннадцать штук в долине Тахтагола. И еще шесть в урочище Еремет пасутся. Вялые, неактивные, смотреть невозможно. – Она встала и отодвинула бумаги в сторону. – Снегу почти на два метра. Сокжои тоже не в лучшем положении. Целые траншеи пробили, пытаются до мха добраться… Видели ободранные осины, ивы. Всю кору на островах очистили с деревьев. Плохо им, Ашот.

Кочерян нахмурился:

– Что с вертолетом?

– Заказали на завтра, чтобы сбросить в три-четыре места сено и веники. Но метеопрогноз неблагоприятный. Сильный ветер, пурга… Вряд ли что получится. И еще, Ашот, весьма неприятная новость… – Людмила отвела взгляд в сторону и произнесла внезапно охрипшим голосом: – Особо крупный случай незаконного отстрела животных. Десять маралов убито. И знаешь где? На делянках Ентаульского леспромхоза. И три случая в границах заповедника. Завтра начинаем чистить…

– Выходит, облава?

– Выходит, так. Привлекаем ОМОН, и Барсуков дает своих сотрудников… Плюс наша опергруппа да вдобавок ребята из охотинспекции… Хороший отряд получается. – Она опять села и пододвинула Кочеряну листок с машинописным текстом. – Вот план операции. Сегодня с утра совещание в РОВД провели, все расписали, кто за что, где и когда… Омоновцы уже на месте, в общежитии СПТУ расположились. В четыре утра выступаем.

Кочерян внимательно просмотрел план, подчеркнул некоторые его пункты красным фломастером. Потом потянулся через стол, придвинул к себе карту и склонился над ней. Людмила ткнула пальцем в черный квадратик.

– Надымовскую заимку тоже не минуем. Барсуков на совещании сообщил, что, по оперативным данным, Игорь Ярославич на двух джипах и одной «Ниве» отправился с дружками на очередной сабантуй. И чует мое сердце, без шашлыков из свеженины опять не обойдется. Как удалось узнать, у них лицензия на одного марала. Но это, как всегда, для прикрытия… – Она вздохнула. – Дружки и на этот раз у него весьма крутые, Ашот! Так что готовься к неприятностям. А неприятности будут, я это кожей чувствую.

Кочерян угрюмо посмотрел на нее.

– А я вот, например, другое чувствую. Вычистят в первую очередь нас с тобой, а Надымов, как всегда, выйдет сухим из воды. Неужели нельзя было провести операцию чуть позже, когда они с заимки уберутся?

– Ни под кого я подстраиваться не буду! – Людмила яростно посмотрела на него. – И зачистку проведем в те сроки, которые определили еще две недели назад. В то время ты был не против, а сейчас пошел на попятную. Что ж ты так всего боишься, Ашот?

– Ну, хорошо! – буркнул тот сердито и опять уткнулся взглядом в карту. – Выгонят с работы, уеду наконец в город. Буду в университете преподавать, и никаких проблем!

– Ладно, успокойся! – улыбнулась Людмила. – Есть и хорошие новости. Три дня назад вместе с ребятами из МЧС пролетели на их вертолете над верховьем Енисея до Горячих ключей, потом ушли на Еринат, через Шапшальский хребет вышли на границу с Алтаем и Тувой, прошли долину Каратоша, обследовали место, где будет строиться турбаза… Но «космическое кладбище» не посещали. Запуск ракеты перенесли, так что на этот раз на тайгу ничего не свалилось…

– Это и есть то самое радостное известие?

– Нет, дорогой! – Людмила торжествующе улыбнулась. – С вертолета мы зафиксировали большое стадо козерогов. До полутора тысяч голов! А ведь, сам знаешь, еще недавно мы их единицы насчитывали. И не зря барс со своей подружкой к нам с визитом пожаловали. Почуяли красавцы, что теперь и у нас можно кое-чем поживиться.

– Так их опять видели?

– Конечно! После того как я барсов сфотографировала, их уже дважды заметили в районе Голых скал. Высота там под три тысячи метров, но этой парочке, кажется, и горя мало. Егеря обнаружили несколько лежек в скалах и остатки трапезы. Похоже, на глухарей охотятся, на коз. Так что если козероги и дальше станут столь же успешно размножаться, то корму для наших барсиков будет достаточно! Придет опять к нам барс с Алтая, Ашот! Непременно вернется!

– Ладно. – Кочерян отодвинул от себя бумаги. – Не будем мучить себя прогнозами, тем более на голодный желудок. – И преувеличенно сердито сдвинул брови. – Ужином меня кормить сегодня будут?

Через пять минут ужин стоял на столе. По привычке, усвоенной в горах, Кочерян ел не с вилки, а ложкой. И зная это, Людмила, чтобы не смущать начальство, тоже взялась за ложку. Между ними стояла сковорода с румяной картошкой с мясом и две большие кружки с молоком. Холодным молоком, чтобы запивать жареную картошку.

– Славка где? – спросил наконец Ашот Саркисович, отодвигая от себя пустую кружку. Ложка его покоилась рядом: он только что закончил вычищать кусочком хлеба остатки жира на дне сковороды.

– У соседей, – неохотно пояснила Людмила. – Занимается с Максимом Андреевичем по истории.

– Про Светку ничего не слышно?

Людмила пожала плечами:

– Пока все без изменений. Живут с мамашей в городском доме Надымова. Я с ним пробовала поговорить, так он меня даже слушать не стал. Крикнул, чтобы я не портила девчонке судьбу, и бросил трубку. А потом через одну из Светкиных подружек передал, чтобы даже не пытались встретиться с ней, хуже, дескать, будет! Я вот что думаю, Ашот. – Она посмотрела на него и перевела взгляд куда-то в угол. – Может, к Барсукову обратиться за помощью? Она ведь еще несовершеннолетняя…

– Ну и что твой Барсуков сделает? – Кочерян недоуменно посмотрел на нее. – Она же там с матерью живет. Вот если бы одна, тогда другое дело.

– Да, ты прав, Ашот, – вздохнула Людмила и посмотрела на часы. – Давай-ка домой, дорогой! А то не успеешь собраться. До подъема всего три часа осталось.

«Рафик» опергруппы заповедника не дошел до сторожки, потому что