убежденность, преданность делу вызывает у нее сомнения. Но он должен сделать то, что должен.
Янина Менц не отрывала взгляда от экрана своего ноутбука.
— Ах, Винсент! — сказала она.
— Она ничего не знает. Не располагает никакой ценной информацией.
— Но она может нам навредить.
— Мэм, она обещала, что больше не будет давать никаких интервью.
Янина сочувственно похлопала Радебе по плечу:
— Винсент, я рада, что ты в нашей команде. С твоей помощью достигается необходимое равновесие. Я уважаю и ценю твой вклад в общее дело.
Такого он не ожидал.
— Так можно я пойду и скажу ей, что она свободна?
— Вот тебе информация к размышлению. Представь себе, что мы отпускаем миссис Нзулулвази домой. Она едет за ребенком в детский центр, а у входа ее уже поджидает фотограф из «Кейп таймс». Назавтра снимок миссис Нзулулвази и ребенка на фоне их домика появится на первой полосе. С примерно такой подписью: «Мать и сын с нетерпением ждут возвращения беглеца». Нам это нужно? Особенно сейчас, после того, как госпожа министр попыталась втолковать представителям прессы, что на самом деле Мпайипели не такой белый и пушистый. Нзулулвази и так сильно нам навредила. Ты ведь слышал, что говорили по радио. «Его гражданская жена называет его хорошим человеком».
Радебе понял, куда клонит начальница.
— В любом случае, какие у тебя гарантии, что она больше не станет давать интервью? Что произойдет, если ей посулят большие деньги?
— Я думаю, она не тот человек, — ответил он.
Янина Менц задумчиво кивнула:
— Возможно, Винсент, тебе виднее, и ты вправе сам принять решение.
— Не понял…
— Тебе решать.
— Вы хотите сказать, я сам могу решить, отпускать ее или нет?
— Да, Винсент, именно ты. Но имей в виду: ты понесешь ответственность за последствия.
Он пристально посмотрел на нее, ища подсказки во взгляде, в жесте. Им овладела тревога.
— Я подумаю, — сказал он.
— Вот и хорошо.
Увидев Петрюсвилль, Тобела сбросил скорость. Он надеялся, что дорога пойдет в обход городка, но она шла через него. Кос Кок был прав, лучше было бы преодолеть этот отрезок пути ночью, но что толку сокрушаться сейчас. Надо ехать дальше, и точка. Бензина хватит — больше половины бака. На скорости шестьдесят километров в час он въехал в городок. Одно-двухэтажные здания, выцветшие вывески, старомодная архитектура. Чернокожие жители окраин удивленно смотрели на него, провожали его взглядами. Он сейчас был бесцветным, благодаря костюму и шлему невозможно было сказать, какого цвета у него кожа. Он остановился на перекрестке. Рядом затормозила машина. За рулем сидела толстуха лет сорока. Она изумленно воззрилась сначала на мотоцикл, потом на седока. Он отвел глаза, тронулся с места. Сознание того, что на него все смотрят, было мучительным. Движение в центре городка было довольно оживленным, несмотря на одуряющую жару. Пешеходы. Машины, пикапы, велосипеды. Тобела внимательно вслушивался, каждый миг ожидая услышать вой сирены. Напрягся, словно ожидал получить пулю в спину. Но продолжал ехать на шестидесяти, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, стать невидимкой. Впрочем, на таком мотоцикле, как у него, это практически невозможно. На тротуаре стояли дети; на него показывали пальцами: интересно, они узнали его или просто любуются мотоциклом? Вот и граница городка; отсюда можно снова ехать на ста двадцати. Он медленно прибавлял скорость, то и дело неуверенно поглядывая в боковое зеркало.
Ничего.
Возможно ли?
Машина на обочине. Белые люди под деревом, термос с кофе на бетонном столе. Они помахали. Он поднял левую руку.
На указателе справа значилась плотина Вандерклоф.
Он продолжал ехать прямо.
Где-то впереди поворот на Люкофф — и мост через Оранжевую реку.
Должно быть, беда караулит его именно там.
В четырнадцати километрах к югу от Коффифонтейна сидел с радаром для контроля скорости автоинспектор Свободного государства.
— Психологический факультет, — ответил женский голос.
— Можно поговорить с мистером ван Герденом?
— Вы имеете в виду доктора ван Гердена?
— Да. Мне нужен Затопек ван Герден.
— Доктора ван Гердена сейчас нет. Что ему передать?
— Говорит Аллисон Хили из «Кейп таймс». Вы не знаете, где я могу его найти?
— Я не вправе сообщать вам номер его домашнего телефона.
— У него есть мобильный?
Секретарша рассмеялась:
— Доктор ван Герден не очень-то разбирается в мобильниках.
— Тогда запишите, пожалуйста, мой номер. Может быть, он сам мне позвонит?
— Он будет на работе завтра.
Тобела Мпайипели помнил карту. До моста километр или два.
На встречной полосе стоял «фольксваген»-комби. Он посмотрел на водителя, ища признаки засады, блокпоста, полиции или солдат.
Ничего.
Впереди мелькнула зеленая лента реки. Тобела понял, что мост впереди, но не заметил никаких признаков жизни.
Может, он слишком уклонился к востоку и поэтому здесь никого нет?
Показался мост: двойные белые перила, две полосы движения. Все открыто. Проезд свободен.
Он прибавил газу, покидая Северную Капскую провинцию. Под мостом пенилась коричневая вода. На ее поверхности плясали солнечные зайчики. Наверное, открыли ворота шлюза на плотине. Возможно, из-за дождя. Он переехал мост и очутился в соседней провинции.
Свободное государство.
Тобела вздохнул с облегчением. Они промахнулись!
Но что, если… Он поднял голову и посмотрел на небо, ища признаки вертолета, вслушиваясь, не раздастся ли характерный рокот, перекрывающий рев мотоцикла.
Ничего.
Неужели он прорвался, обошел сеть?
Не важно. Сейчас он захватил инициативу; у него преимущество.
Он обязан им воспользоваться.
Он прибавил газу, почувствовал, как обрадовался мощный мотор, как легче стало управляться с рулем.
Ах чудесная немецкая машина!
Автоинспектор сидел и читал книгу в четырнадцати километрах к югу от Коффифонтейна.
Белая патрульная машина скрывалась за деревьями, росшими у высохшего русла; его складной стул стоял так, чтобы он видел показания на экране радара и дорогу в южном направлении. Книгу он держал на
