спокойно спросил:

— Что пить будете, леди?

— Свет, ты как? — Лиля свободной от Глебова колена рукой дотянулась до руки подруги и сжала ее.

— Может, вина?

— Давай. — Они обе повернулась к Глебу и сказали хором: — Милый, дамы будут пить вино. — И сами же расхохотались.

— Красное, — добавила Лиля, отсмеявшись. — Можно французское или итальянское. Только не английское — эту бурду пить нельзя, сам знаешь.

— Хорошо. — Глеб встал из-за стола и направился к стойке бара.

— Слушай, ну его надо спасать. — Света, давясь от смеха, проводила Глеба взглядом. — Такой был ценный экземпляр. А теперь видишь — нервы сдают.

— Да все будет хорошо! — Лиля улыбнулась. — Он мне тоже, как ты догадываешься, дорог. Не мне тебе объяснять почему. Сейчас выпьем. Расслабимся. И все встанет на свои места.

После двух бутылок вина на троих дело, наконец, пошло на лад. Глеб перестал изображать из себя статую с выпученными глазами, а девушки смотрели то друг на друга, то на Глеба с такой нежностью во взоре, что даже камень — и тот бы давно возбудился. Однако Глеб с этим делом не торопился. Он ушел в свои мысли, и ему по-прежнему казалось, что у них происходит что-то вроде прощальной вечеринки. Постепенно девушки нашли интересную тему для разговора. Выяснилось, что с Лилей Глеб познакомился совершенно случайно — в его же банке. Когда она приехала, как и многие охочие до грязных сплетен журналисты, чтобы разузнать, как это тогдашний президент, человек с мировым именем, умудрился стать героем не профессионального, но получившего широкую известность порнофильма. Съемка велась скрытой камерой в его собственном кабинете. Участвовали он и двое юнцов — банковские курьеры. Благодаря этой совершенно идиотской истории и ее широкой огласке все сотрудники банка пребывали в страшном напряжении. Было очевидно, что Совет директоров уважаемого президента выпрет теперь взашей. А кто займет его кресло — никто не знал. Все дрожали в ожидании последующих за приходом нового руководства кадровых перемен. Глеб тогда бродил по коридорам банка чернее тучи. Кому будут интересны десять лет его преданной работы, серьезные успехи в развитии, разработка новых банковских продуктов? Все могло быть перечеркнуто в одну минуту, если новому президенту покажется, что иностранцам в его банке не место. Глеб был взвинчен до предела, когда внезапно натолкнулся в собственной приемной на наглую журналистку, вынюхивающую что-то и пристающую с расспросами к секретарше. Глеб понял, что сейчас он уже не сдержится и устроит этой дряни настоящую головомойку. «Ах ты, блядь», — процедил он сквозь зубы и только было открыл рот, чтобы изложить свое мнение по-английски о журналистах вообще, как услышал совершенно чистую русскую речь: «Я не блядь. Меня Лилей зовут». С этого мгновения в жизни Глеба произошли очередные, нельзя сказать, что неприятные, перемены. Три дня, пока Лиля не уехала домой, во Францию, они практически не расставались. И всю неврастению, все переживания Глеба словно рукой сняло.

Со Светой он познакомился на два года раньше. В Москве. На выставке в Доме фотографии. Началось с того, что его внимание привлекла элегантная молодая дама, которая бродила по залам в полном одиночестве. Глеб стал ходить за ней, пока она не почувствовала, что ее постоянно преследует чей-то взгляд. Она обернулась и посмотрела на Глеба такими глазами, что он на мгновение ощутил на себе невыносимую тяжесть вселенской тоски, всю бессмысленность человеческого бытия. «Боже мой!» — только и смог выдавить он. «Вы что-то сказали?» — переспросила незнакомка. Глеб проводил ее до машины и оставил свою визитку. Они расстались. Света позвонила через месяц — он уже вернулся к тому времени в Лондон и не сразу вспомнил, какая такая «Светлана из Москвы». Но когда вспомнил, обрадовался неимоверно. Началась бурная электронная переписка. Пару раз встречались, когда Глеб прилетал в Россию. А через год он стал ее любовником. И взгляд Светланы перестал быть обреченным и тяжелым, чему Глеб несказанно радовался как собственной великой победе.

Троица засиделась до закрытия паба. Глеб подошел к хозяину и попросил его вызвать для него и двух леди такси. Такси приехало быстро. Лиля со Светой, не разжимая рук, забрались в машину. Глеб залез вслед за ними.

— Куда? — спросил он своих спутниц.

— Как это куда — к тебе домой, — ответила Лиля.

— Подожди, — Света изо всех сил пыталась сообразить, что к чему, — у него же там ремонт.

— Глеб! — Лиля строго посмотрела на любовника. — Ремонт — это я? — Глеб молча кивнул. — Ремонта нет, все в порядке. — И она, перейдя на английский, назвала водителю адрес.

Светка сидела посередине. С одной стороны была Лиля, которая не выпускала ее руку — гладила, ласкала, перебирала пальцы. С другой — Глеб. Он активности не проявлял, но ощущение его бедра, плотно прижатого к ней, возбуждало само по себе. Света чувствовала, как ее переполняет совершенно неземное и неописуемое счастье. Такое огромное и такое бурное, что в нем можно было запросто утонуть. Ей вдруг захотелось высунуться из машины и прокричать всему миру «Спасибо!». Но потом в голову пришла более конструктивная мысль: «спасибо» нужно было говорить вполне конкретному человеку — Павлу. Она достала из сумки телефон, открыла его и набрала свой — точнее, бывший свой — домашний номер. Длинные гудки долго-долго сменяли друг друга. Света как-то не подумала, что в Москве сейчас три утра. Потом трубку взяли, и в ней раздался совершенно юный и заспанный девичий голос.

— Алло.

— Алло? — Света несколько опешила, но потом решила хотя бы извиниться за то, что не туда попала и разбудила человека посреди ночи. — Простите, я ошиблась номером. Я звонила в квартиру Сосновского.

— Павел Олегович спит, — ответили ей.

— Подождите-подождите. Если он спит, вы-то как туда попали?

— Не ваше дело. Вообще-то, я его жена.

— Что?! — Светка просто не верила своим ушам. — Вы знаете, еще вчера у него была другая жена!

— Она была плохая, — зевнула в трубку девица. — Я ему давно говорила «она тебе изменяет», «она тебе изменяет». Слава богу, он согласился, наконец, взломать ее почтовый ящик!

— А-а-а! — Светке стало смешно. И то правда — Павел бы сам не додумался до такой глупости. — Как вас зовут-то, милая?

— Зачем вам?

— Хочу знать, кому спасибо сказать. За приятный душевный разговор посреди ночи.

— Юлей.

— Спасибо вам, Юленька! — радостно сказала Светка в трубку и отключилась.

Ну, вот. И Павлик, оказывается, не так прост. Хотя чего уж там. Ее грела и успокаивала мысль о том, что он не одинок, пристроен, а значит, не станет бессмысленно тосковать о ней. Светка откинулась назад и расслабилась. Давно она не чувствовала себя так легко и свободно. Словно жизнь стала вдруг ярче, расцвела сочными цветами и обрела пока не ясный, но все-таки смысл. Ее переполняло предвкушение радостей завтрашнего дня.

Глеб открывал входную дверь. Замки звякнули и поддались один за другим. Светка прижала Лилю к стене — благо стояла непроглядная тьма, а все соседи давно уже спали. Она целовала ее в губы. Сначала осторожно, словно вспоминая, как это бывает. Потом все настойчивей. Пока не ощутила, как сладостное острое и совершенно особое возбуждение захватывает ее. Они проскользнули в открытую Глебом дверь, и Светка потащила Лилю в хорошо знакомую им обеим спальню. Лиля не сопротивлялась. Она стала мягкой и податливой, как разомлевшая от хозяйских ласк пушистая кошка. Светка не переставала целовать. Мягкие женские губы были подобны розовым лепесткам. Их касание казалось таким нежным и обволакивающим, по сравнению с мужскими поцелуями, что хотелось забраться в них полностью и раствориться до конца. Они стали раздевать друг друга. Медленно и осторожно, хотя обе уже дрожали от возбуждения. Глеб наблюдал за ними, прислонившись к косяку. Впервые в жизни он видел, как женщины целуются и раздевают друг друга. Он смотрел, как они стаскивают с себя все вещи — одну за другой.

Глеб не понял, он просто почувствовал, что терпеть дальше выше его сил. За одну секунду он