Так почему ж я молчу, Постум? Да ты говоришь!
Стоит мне только начать о подарках твоих, как сейчас же
Перебивают меня: «Сам он мне все рассказал!»
Хочешь, чтоб я говорил? Ну так ты сам помолчи.
Постум, поверь мне: хотя твои подарки богаты,
Но дешевеют они из-за твоей болтовни.
Что о колхийке, мой друг, что пишешь ты все о Тиесте?
Что в Андромахе нашел или в Ниобе ты, Басс?
Лучше всего для твоих писаний, по мне, подошел бы
Девкалионов потоп иль Фаэтонов пожар.
Без подготовки говорить стал мой ритор:
Не записав, сказал: «Кальпурний мой, здравствуй!»
«Птиц повелитель, скажи, кого ты несешь?» — «Громовержца». —
«Что же в руке у него нету перунов?» — «Влюблен». —
«Чьим же зажжен он огнем?» — «Ребенка». — «Что кротко на бога,
Клюв приоткрыв, ты глядишь?» — «О Ганимеде шепчу».
Пристаешь ты давно ко мне с вопросом,
Луп, кому обученье сына вверить.
Всех и риторов ты и грамотеев,
Мой совет, избегай: не надо сыну
Пусть Тутилий своей гордится славой!
Если ж сын — стихоплет, лиши наследства.
Хочет прибыльным он заняться делом?
Кифаредом пусть будет иль флейтистом.
Пусть глашатаем будет или зодчим.
Не обольщайся, коль я господином зову тебя, Цинна:
Часто приветствую так я и раба твоего.
Завтра, как говоришь, поживешь ты, Постум, все завтра.
Завтра-то это когда ж, Постум, наступит, скажи?
Как далеко это завтра? Откуда нам взять его надо?
Может быть, скрыто оно в землях парфян и армян?
Сколько же стоит, скажи, завтра-то это твое?
Завтра ты поживешь? И сегодня-то поздно жить, Постум:
Истинно мудр только тот, Постум, кто пожил вчера.
Ни серебра я тебе, ни золота не посылаю,
Стелла речистый, и все ради тебя самого.
Всякий, кто ценное шлет, отдаренным быть ценным желает:
Из затрудненья тебя выведет глина моя.
Лай, пожалуй, на нас везде и всюду
И дразни, сколько хочешь, гнусной бранью:
Наотрез отказал тебе я в славе,
Как хотел ты, желая в наших книжках
Есть ли дело кому, ты жил иль не жил?
Пропадай же ты пропадом, несчастный!
Но пусть даже найдутся в нашем Риме
Иль один, или два, иль три-четыре,
Но у нас-то ведь нет такого зуда!
Кто такой этот кудряш, что вечно с твоею женою?
Кто он, скажи, Мариан? Кто такой этот кудряш?
Он, кто неведомо что лепечет ей в нежное ухо,
Облокотившись рукой правой о стул госпожи?
И у кого на ногах ни одного волоска?
Не отвечаешь ты мне? Дела супруги ведет он, —
Как говоришь ты, — твоей. Да, тот и честен и тверд,
Облик которого весь обличает, что он управитель:
О Мариан, заслужил ты вполне оплеухи Латина,
Я убежден, что еще сменишь Панникула ты!
Дело супруги ведет? Кудряш этот занят делами?
Нет, не делами жены, делом он занят твоим.
