Это задело Хоботка за живое. Он переживает за Сийма, ломает голову, как бы его обрадовать, даже выдумывает красивую гусеницу, а Сийм, вместо благодарности, отказывается с ним разговаривать. Ну и не надо, если не хочет. Хоботок с ним тоже не будет разговаривать.
Хоботок повернулся к Сийму спиной, захлопнул свой рот и решил теперь молчать всю жизнь.
Сийм тоже крепко сжал губы, чтобы ни одно словечко нечаянно не выскочило.Но вдруг из-за угла послышалось зловещее жужжание. Сийм испуганно посмотрел туда и закричал:
– Хоботок, Хоботок, смотри, она опять здесь!
Хоботок посмотрел в угол. Там валялись носки Сийма. По одному носку ползла оса. Видно, мама в спешке ее незаметила.
– Она хочет меня снова ужалить, – захныкал Сийм.
'Ага, – подумал Хоботок. – Как нужна помощь, так сразу – Хоботок, выручай! А какой игрушечный слоник выручал бы мальчика, который с утра до вечера только и делает, что ругает его? Такого игрушечного слоника не найти на всем белом свете. Такие слоники не встречаются даже во сне … Но все же один такой слоник есть. Один-единственный. И он пойдет и спасет Сийма от злой осы. рискуя собственной жизнью. Тогда Сийму станет очень стыдно за свои несправедливые упреки'.
Хоботок отважно задрал свой хобот, протрубил, чтобы набраться смелости, приблизился к осе и сказал:
– Уходи, гадкая оса!
– Не уйду, – пропищала оса в ответ. – Вот ни за что не уйду!
– Если ты по-хорошему не уйдешь, то я тебя прогоню! – пригрозил Хоботок.
– Что ты сказал? – гнусаво спросила оса. – Ты, видно, хочешь, чтобы я тебя ужалила?
Тут Хоботок не на шутку рассердился и погрозил ей хоботом. Но оса, вместо того чтобы улететь, вцепилась ему в хобот и как ужалит! На беду жало угодило прямо в шов: насквозь не прошло, а крепко застряло в нем.
Теперь захныкала оса, а Хоботок пустился в пляс, потому что оса, вырываясь, сильно щекотала ему кончик хобота.
– Ха-ха! Ну и щекочет. Ха-ха! Ну и щекочет!
Сийм же решил, что Хоботок нарочно держит осу, что ему нравится щекотка, и он сердито закричал:
– Не балуйся! Перестань! Выкинь осу в форточку!
– Я не могу, – закричал Хоботок в ответ. Щекотно, ужасно щекотно!
Сийм подумал, что Хоботок оттого не может выкинуть осу, что он не достает до форточки, и решил ему помочь. Он схватил своего сыночка за задние ноги и подтянул к форточке.
– Я не могу, – кричал Хоботок, извиваясь от смеха. Сийм встал на цыпочки и поднял руки так высоко, как только мог. Он стоял в этой неудобной позе до тех пор, пока, наконец, жужжание не прекратилось и Хоботок не перестал извиваться. Тогда Сийм облегченно вздохнул и хотел было опустить Хоботка на пол … но тот не спускался, а стал снова извиваться, недовольно бормоча.
Оказывается, Хоботок зачем-то намотал на свой хобот липучку для мух.
– Не держись за липучку, – сказал Сийм. Хоботок несчастным голосом ответил:
– Я и не держусь. Это липучка держится за мой хобот. Отдери меня от нее.
Сийм рванул Хоботка за задние ноги. Хоботок благополучно упал ему в объятия… но вместе с противной липучкой … и противной осой.
Оса немного отдышалась и принялась жужжать с новой силой. Сийм отчаянно замахал руками. Первый же удар сразил Хоботка. Он описал в воздухе дугу и шлепнулся на стол, да так неуклюже, что опрокинул стакан с морсом, а тот залил весь стол, потом стакан со звоном упал на пол и разбился. Сийм ничего этого не видел. Он продолжал махать руками, потому что липучка все теснее обматывалась вокруг него. Наконец, бедный Сийм окончательно прилип к ней – пальцами и даже волосами. Он покорно сел на табуретку и захныкал.
Хоботок сидел на краешке стола и подвывал ему, потому что вся эта история не сулила ничего хорошего.
На кончике его хобота жалобно попискивала оса.
Морс капал со стола на пол: кап-кап-кап.
Это была очень грустная картина и, увы, не последняя в этот плохой день.
Мама никак не могла отодрать липучку у Сийма от головы, поэтому пришлось взять в руки ножницы.
– Ты только посмотри, на кого ты теперь похож. С обкорнанной головой, – сказала она несчастным голосом и повела Сийма в переднюю к зеркалу.
Но Сийм не стал смотреться в зеркало. Он не хотел видеть своей обкорнанной головы. Он вообще ничего не хотел видеть. Он отвернулся, закрыл глаза и уткнулся лицом в мамин живот.
– Спать хочу, – сказал он. Мир был такой плохой, что наводил на него сон.
Мама отнесла Сийма в постель. Хоботок плелся рядом, печально опустив хобот. Вдруг он вспомнил что-то и спросил у мамы:
– А ты 'Анечку' принесла? Ты обещала принести шоколадку 'Анечка', если Сийм будет хорошим мальчиком …
– Конечно, все это очень хорошо, что вы тут натворили! – сказала мама и покачала головой.
Хоботок незаметно пихнул Сийма в бок, чтобы тот тоже завел речь про 'Анечку'. Но Сийм в ответ только пробурчал:
– Вечно ты выдумываешь разные глупости. Смотри, на кого я теперь похож с такими волосами!
У Хоботка сразу отбило аппетит к шоколаду. Он горестно вздохнул, пошлепал в свой угол, где стоял ящик с игрушками, спрятался за него и предался размышлениям.
Все же Сийм немножко странный. Сам он говорит, что Хоботок его любимый сыночек, а когда у любимого сыночка немного срывается хорошее дело, то Сийм сразу ругает его. Будь у Хоботка такой же сыночек, маленький, хорошенький и толстенький, как Хоботок, он бы не сказал ему ни единого плохого слова… Мама тоже немножко странная. Вместо того, чтобы похвалить Хоботка за то, что он помчался спасать Сийма, она его бранит. И гусеница немножко странная. То она торчит под корой, а то ее нет. И именно тогда нет, когда ее нужно показать Сийму. Да и оса ничуть не лучше других. Но самая непонятная вещь – так это липучка. Висит себе, висит и вдруг ни с того ни с сего наматывается на хобот. Вообще все кругом со странностями, кроме самого Хоботка … И разве это не странно, что именно он, Хоботок, единственный без странностей в этом странном мире.
Вот уж это, действительно, ну самое-самое странное!
После того как Сийм проснулся, он поел с мамой на кухне печеночного соусу
