– Да, я тоже только что встал с постели.
Сийм тряхнул Хоботка, чтобы тот проснулся, и воскликнул:
– Я рассказываю про то, как я летал!
Хоботок встрепенулся и спросил с любопытством:
– А где ты летал, Сийм?
– Как – где? Во дворе, – растерянно сказал Сийм. – Ты же меня учил! А сам ты стал таким красным и прозрачным. Неужели не помнишь?
Хоботок стал вспоминать. Нет, что-то он не припомнит такого!
– А ты покажи, каким я стал красным и прозрачным, – попросил он Сийма. – Тогда я вспомню.
– Вот всегда ты так, – возмутился Сийм. – Все ты забываешь.
– Нет, я не все забываю, – сказал Хоботок. – Я не забываю, что я твой маленький, хорошенький дорогой сыночек.
– Гм, – только и сказал Сийм. Да на такие слова ничего другого и не скажешь.
Сийм опять стоял на крыльце, но уже несчастный. Из его летания ничего не выходило! Как он ни старался, он камнем шлепался вниз. Сийм был разочарован и пришиблен: почему всегда так, что очень хорошие вещи никогда не бывают всамделишными, а всегда оказывается, что это во сне или в сказке? А очень плохие вещи бывают всамделишными. Однажды ночью у Сийма разболелось ухо. Вначале он думал, что это сон, и пытался спать дальше. Но ухо болело не во сне, а на самом деле. Вот если человек теряет что-то очень дорогое или нечаянно разбивает его, почему это всегда бывает на самом деле? Почему это не может быть сном или сказкой?
Хоботок стоял рядом с Сиймом. Он чувствовал себя немного виноватым, что учил Сийма летать во сне, а не на самом деле. Он всегда чувствовал себя немного виноватым, когда Сийм бывал не в духе. Ведь он сыночек Сийма и должен ему приносить радость.
Чем бы сейчас обрадовать его? Хоботок подумал немного и, желая утешить Сийма, сказал:
– Хочешь, я покажу тебе свою гусеницу? Но ты не бойся, она не щипается, как гусь, потому что она маленькая и мохнатая. И она не шипит, а только немного шебуршит – шр-шр.
Сийм недоверчиво сказал:
– Нет у тебя никакой гусеницы. Ты все выдумал.
– Нет, есть гусеница, – заверил Хоботок. – Она очень красивая: полосатая, пятнистая, коричневая, синяя и чуть-чуть желтая. А когда она спит, то видит во сне, что летает.
Сийму на миг показалось, что Хоботок разыгрывает его, но он все же сказал:
– Я хочу взглянуть на твою гусеницу.
– Идем, покажу, – сказал Хоботок и направился к кусту сирени.
Под кустом лежал кусок древесной коры. Хоботок склонился над ним и сказал:
– Моя гусеница спит под этим куском коры. Я накрыл ее корой, чтобы ей было теплее. Только ты обещай, что не тронешь ее. Она не любит, чтобы ее трогали. Тогда у нее начинает болеть живот и она свертывается в клубок.
Сийм дал слово, что не тронет гусеницу. Хоботок приподнял кору, но гусеницы под ней не оказалось.
Сийм с упреком сказал:
– Вот всегда ты так! Только обещаешь … Не было у тебя никакой гусеницы.
– Была, – настаивал на своем Хоботок. – Просто ее сейчас нет дома, она вышла погулять. Она должна каждый день гулять, потому что у нее очень много ног. Ни у кого нет столько ног, сколько у нее.
Хоботок обошел вокруг куста, высматривая, куда могла подеваться его гусеница. Вдруг он резко остановился, будто бы кто-то схватил его за ногу, и залился тонким смехом:
– Ха-ха-ха! Кто-то щекочет мне пятку!
– Может, это твоя гусеница? – спросил Сийм, повеселев. – Подними-ка ногу.
Хоботок приподнял ногу. В земле была маленькая круглая дырка, а в ней билась оса.
Хоботок говорил сквозь смех:
– Смотри, какая красивая муха меня щекотала. Ха-ха-ха! Она тоже полосатая, и коричневая, и желтая, и у нее тоже много ног. Ха-ха-ха!
Сийм спросил:
– А это приятно, когда муха щекочет?
– Очень приятно, – ответил Хоботок, наступил ногой на дырку и снова залился смехом.
– Пусти меня, я тоже хочу попробовать, – сказал Сийм. Настроение у него постепенно улучшалось.
Хоботок пустил. Сийм тоже наступил ногой на дырку, но ничего не почувствовал. Виноваты были сандалии. Сийм снял одну сандалетку. На подошве ее сидела оса. Она немного посидела, а потом улетела.
– Я тоже хочу щекотки, – пожаловался Сийм.
Но тут из дырки вылетела еще одна оса.
– Скорее ставь на нее ногу, а то и эта улетит, – посоветовал Хоботок.
Сийм быстро наступил пяткой на дырку, склонил голову и стал прислушиваться, не пищит ли, и когда же будет щекотно. Неожиданно он отдернул ногу и громко закричал:
– Ай-ай-ай! Больно!
На третьем этаже распахнулось окно. Мама встревоженно воскликнула:
– Сийм! Что случилось, сынок?!
– Она укусила меня! Гадкая муха укусила меня! – закричал Сийм и изо всех сил припустил, босой, к дому.
Правая нога у Сийма была перевязана красивым белым бинтом. Это сделала мама. А еще мама приготовила ему морс из воды с вареньем и дала выпить. Она даже пообещала принести ему шоколадку 'Анечка', если он перестанет хныкать и будет хорошим мальчиком, пока она сбегает в магазин.
Вот он теперь и был хорошим мальчиком: сидел за кухонным столом и попивал свой морс. Морс был красивого красного цвета, сладкий и чуточку кислый. Сийм пил его не спеша, с удовольствием. Между делом он ждал маму и бранил Хоботка:
– Почему ты сказал, чтобы я поставил ногу на осиное гнездо?! Только плохие мальчики говорят другому: поставь ногу на осиное гнездо, поставь ногу на осиное гнездо!
– Ну вот, опять я виноват, – вздохнул Хоботок. – Разве я выдумал осу?! Разве я велел ей ужалить тебя?!
– С тобой вообще нельзя разговаривать, – прикрикнул на него Сийм.
