Правда, в конце 2000 г. российские СМИ, захлёбываясь от восторга (не пропал даром камовский пиар!), оповестили о прибытии в Чечню новейших боевых вертолётов Ка-50. О действиях «Чёрных акул» понаписали много, и только в превосходной степени. Хотелось бы всё же кое-что уточнить.

Во-первых, Ка-50 долго не хотели посылать в Чечню из-за участия этого типа в тендере на вертолёт огневой поддержки для турецкой армии. Во второй половине 2000 г. стало ясно, что с турками ничего не получится в силу целого ряда причин и тянуть далее смысла нет.

Во-вторых, пара Ка-50 и один Ка-29, доработанный для использования в качестве целеуказателя, были направлены (в сопровождении одного обеспечивающего Ми-8МТ) на Северный Кавказ из Центра боевого применения в Торжке ещё в конце ноября 2000 г. При этом оба Ка-50 (один из них — выпущенный на опытном заводе фирмы, другой производства Арсеньевского вертолётного завода) перекрасили в одинаковый камуфляж без опознавательных знаков и бортовых номеров.

Но группа добиралась до Грозного почти месяц из-за плохой погоды (только на промежуточном аэродроме Рышково проторчали две недели), и к боевым вылетам приступила лишь в январе 2001 г.; при этом один Ка-50 сразу повредил лопасти винта и пневматики шасси из-за ошибки в пилотировании и потом долго ремонтировался (запчасти пришлось доставлять из Торжка).

Командование авиации ОГВ(с) было прямо-таки запугано всяческими карами за возможную потерю Ка-50 и перестраховывалось на всю катушку. В Грозном-Северном их разместили на бывшей стоянке ТЭЧ аэропорта, прикрытой с одной стороны земляным валом, с другой — неисправными Ми-24 и автомобилями аэродромного обслуживания. Опасались обстрелов и даже штурма со стороны боевиков, которые, якобы, решили любой ценой уничтожить «Акулы». Так что технарям и прочему аэродромному персоналу раздали автоматы, бронежилеты и «лифчики» с боекомплектом, определили сектора обстрела, дело чуть было не дошло до рытья окопов… И это в начале-то 2001 г., когда Грозный и окрестности были «нашпигованы» федеральными частями, вывод которых ещё не начинался!

В-третьих, ни на какую «свободную охоту» Ка-50 не летали, все их вылеты производились по заранее намеченным и хорошо разведанным целям. Действия по наводке с земли у «Акул» тоже не очень получались — имел место случай, когда группа из одного Ка-50, целеуказателя Ка-29 и пары Ми-24П целый час барражировала над позицией федерального подразделения, но так и не сумела с ним связаться. Вообще такой состав боевой группы был типовым: «двадцатьчетвёрки» в обязательном порядке придавались для прикрытия на случай поломки или вынужденной посадки. Кроме того, при сильном огневом противодействии они должны были вступить в бой, чтобы дать Ка-29 и Ка-50 возможность уйти.

В-четвёртых, Ка-50 летали парой крайне редко, с одной стороны, просто не находилось достойных целей, да и начальство опять же терзал страх потерять сразу обе дорогостоящие машины. С другой стороны, то одна, то другая «Чёрная акула» постоянно пребывали в состоянии перманентного ремонта, видимо, подготовка к командировке в Чечню велась, как обычно, «в пожарном порядке». Случались неприятности и в боевых вылетах: один раз осколками собственных НУРС, выпущенных со слишком короткой дистанции, Ка- 50 повредил лопасти несущего винта.

Так что в тактическом плане применение Ка-50 выглядело не столь безупречно, как хотелось бы. При всём уважении к этому вертолёту, созданному ещё в 80-х для борьбы с тяжёлой бронетехникой НАТО в условиях центрально-европейского ТВД, сомнительно, чтобы он способен был проявить себя в такой специфической деятельности, как борьба с партизанами, да еще в горах. В этом смысле эффектные полёты «Чёрной акулы» в одноимённом художественном фильме представляются профессиональным авиаторам явным кинематографическим преувеличением. Впрочем, кино и есть кино — не принимать же все эти экранные трюки за чистую монету! А война — далеко не кино!

Особенно нелепо смотрелся на Кавказе вертолёт-целеуказатель Ка-29, оказавшийся в несколько раз более шумным, чем Ми-8 или Ми-24. В итоге он демаскировал всю ударную группу, за что местные вертолётчики окрестили эту процессию «в бой с барабаном». В целом же Ка-50 не оказали никакого влияния на обстановку в Чечне, решая лишь свои узкие задачи, сводившиеся к опробованию комплекса вооружения «в условиях, приближенных к боевым». По словам очевидцев, за полтора месяца, проведённых «Акулами» в ОГВ(с), не было ни одного случая, чтобы по ним открывался ответный огонь. То ли цели для ударов выбирались соответственные, то ли кампания в российских СМИ подействовала на боевиков устрашающе. Похоже, выводы боевого применения Ка-50 в Чечне были сделаны довольно-таки неоднозначные — почему-то именно после боевого крещения Ка-50 был наконец-то принят на вооружение его главный конкурент Ми-28.

Куда более значимое событие произошло в августе 2001 г., когда из того же ЦБП в Торжке прибыли сразу четыре ночных вертолёта Ми-8МТК0, недавно выпущенные Казанским заводом. Старожилы ОГВ(с), не видевшие новой техники уже лет десять, были «в полном отпаде». Все четыре «ночника», в одинаковом с иголочки камуфляже, лишённом опознавательных знаков, номеров и каких-либо ещё индивидуальных признаков, выглядели как новорожденные близнецы. Соответственно, сразу же по прибытии вертолётов в Ханкалу, аэродромная братия окрестила их «телтузиками» (позже прозвище прилипло и к их экипажам), а высшим шиком среди местных солдат и офицеров стала фотография на их фоне. Помимо ночной прицельно-навигационной системы с радиолокатором и приборами ночного видения, Ми-8МТКО несли полный комплекс «афганских» доработок, в том числе ЭВУ. Их комплекс вооружения был унифицирован с Ми-24П и включал, помимо блоков Б- 8В-20, по 8 ПТУР «Штурм» на каждой машине, хотя практически эти ПТУРы обычно не использовались. «Телепузики» немедленно включились в напряжённую боевую работу, вылетая каждую ночь на разведку местности и сразу же атакуя обнаруженные цели. Первоначально ими управляли экипажи ФСБ, но уже в сентябре на них переучились по несколько армейских и «э'мвэдэшных» экипажей — из числа лётчиков 1-го и 2-го классов. По неоднократным утверждениям в отечественных СМИ, эти вертолёты «охотятся за лидерами крупных бандформирований», но главной их задачей по-прежнему остаётся патрулирование «от заката до рассвета». С момента их появления никто не ездит ночью по Чечне с зажжёнными фарами. К началу 2002 г. вся четвёрка находилась в Ханкале, причём два действовали в интересах командования ОГВ(с), а ещё два подчинены МВД. «Эх, эскадрилью бы таких!» — приговаривал с тоской генерал Трошев. Увы, но поступления на Северо-Кавказский ТВД эскадрильи ночных Ми-8 он так и не дождался. Более того, к началу 2003 г. на ТВД, по некоторым данным, осталось 2 или 3 Ми- 8МТКО из 4. Согласно непроверенным данным, 1 или 2 «телепузика» либо были отправлены на завод для планового ремонта двигателей и прицельно-навигационного комплекса, либо их отозвали в Торжок для подготовки экипажей и «обобщения боевого опыта». Последнее время в ОГВ(с)на уровне слухов циркулирует информация о том, что МО РФ, якобы, приняло-таки решение о доработке в процессе капремонтов под стандарт Ми-8МТКО еще нескольких десятков «восьмерок». Якобы, на это даже нашли средства. По другим сведениям, серию Ми-8МТКО должен построить завод в Казани, но исключительно на экспорт.