себя не в своей тарелке от сознания, что вместе они находятся не по собственной воле, и даже не по простому совпадению, а по извращенной прихоти загадочных физических явлений – как будто отношения между людьми поддаются влиянию тех же законов, которые правят перемещениями атомов и молекул.

Как только на корабль спустилась искусственная ночь, все с радостью воспользовались предлогом, чтобы удалиться по отдельным каютам и разобраться в своих мыслях и чувствах.

Триллиан не могла заснуть. Она сидела на кровати и смотрела на маленькую клетку, в которой находилось единственное и последнее, что связывало ее с Землей – пара белых мышей. Она настояла, чтобы Зафод позволил ей взять их с собой. Она с самого начала предполагала, что никогда больше не увидит родной планеты, и даже удивилась силе собственных эмоций при известии об ее уничтожении. Все казалось таким далеким и нереальным. Она не знала, какие мысли должны были бы посетить ее в такой момент. Поэтому она села наблюдать за мышами, сновавшими по клетке и с бешеной энергией крутившимися в маленьких пластиковых колесиках, и наблюдала до тех пор, пока животные полностью не завладели ее вниманием. Потом Триллиан вдруг встрепенулась и пошла на капитанский мостик понаблюдать за мигающими огоньками и цифрами, отмечавшими продвижение корабля в космической бездне. Ей хотелось бы понять, о чем же таком она старается не думать.

Зафод не мог заснуть. Ему тоже хотелось бы понять, о чем же таком он не позволяет себе думать. Он уже не мог вспомнить, с каких пор его стало преследовать смутное гнетущее ощущение, что он не полностью находится там, где находится. Большую часть времени ему удавалось не думать об этом, но после неожиданного, необъяснимого прибытия Форда Префекта и Артура Дента ощущение возникло с новой силой. Прибытие это каким-то непонятным образом укладывалось в схему, которой он не мог толком объяснить.

Форд не мог заснуть. Он был слишком возбужден оттого, что он снова в пути. Пятнадцать лет фактического заключения наконец-то закончились, как раз тогда, когда он уже начал терять надежду. Потусоваться с Зафодом всегда было приятно, хотя сейчас в его двоюродном полубрате появилось нечто неуловимо странное – что именно, Форд никак не мог определить. Тот факт, что он умудрился стать Президентом Галактики, был действительно ошеломляющим, как, впрочем, и манера, в которой он оставил свой пост. Были ли здесь какие-то скрытые мотивы? Не имело никакого смысла спрашивать Зафода, у того, казалось, никогда не было никаких мотивов, какие бы поступки он не совершал: он превратил непостижимость в особого рода искусство. Все в жизни Зафод атаковал решительно со смесью экстравагантности гения и наивности простофили, и что есть что в этой смеси, было невозможно установить.

Артур спал: он устал смертельно.

В дверь Зафода постучали. Дверь открылась.

– Зафод?…

– А?

Силуэт Триллиан вырисовывался в овале света.

– По-моему, мы нашли то, что ты ищешь.

– Да что ты?

Форд оставил все попытки заснуть. В углу его каюты стоял монитор с клавиатурой. Форд сел перед ними и решил попробовать сочинить для “Путеводителя” новую статью про вогонов, однако, не смог придумать ничего в должной мере ядовитого, поэтому оставил и эти попытки, завернулся в халат и отправился на прогулку к мостику.

Войдя, он с удивлением обнаружил две фигуры, увлеченно склонившиеся над приборами.

– Видишь? Корабль сейчас войдет на орбиту, – говорила Триллиан. – Там какая-то планета. Причем координаты те самые, что ты и предсказывал.

Зафод повернулся на шум.

– Форд! – воскликнул он свистящим шепотом. – Привет, иди сюда и взгляни на это.

Форд пошел туда и взглянул на это. “Это” оказалось длинными строками цифр, моргающими на экране.

– Узнаешь эти координаты? – спросил Зафод.

– Нет.

– Сейчас я тебе подскажу. Компьютер!

– Привет честной компании! – незамедлительно включился компьютер. – Да у нас тут целое светское общество!…

– Заткнись, – сказал Зафод, – и покажи панорамный вид.

Свет на мостике погас. Стало видно, как на панели управления то там, то здесь мигают огоньки, отражаясь в четырех парах глаз, уставившихся на экраны мониторов внешнего слежения.

На экранах абсолютно ничего не было.

– Узнаешь? – прошептал Зафод.

Форд нахмурился.

– Нет, – признался он.

– Что ты видишь?

– Ничего.

– Узнаешь это?

– Да о чем ты?

– Мы в туманности Лошадиная голова. В огромном темном облаке.

– А что я должен был узнать на пустом экране?

– Во всей Галактике только изнутри темной туманности можно видеть пустой экран.

– Здорово.

Зафод засмеялся. Он не мог скрыть своего волнения, совсем как ребенок.

– Это же потрясно, это просто здорово!

– Что такого уж потрясного в том, что мы сидим в облаке пыли? – осведомился Форд.

– Ну вот что ты думаешь могло бы здесь быть? – приставал к нему Зафод.

– Ничего.

– Никаких звезд? Никаких планет?

– Нет.

– Компьютер! – заорал Зафод. – Поверни угол обзора на одну восьмидесятую, только не говори ни слова!

В продолжение секунды казалось, что ничего не происходит, но затем в углу гигантского монитора засиял яркий свет. Красная звезда величиной с небольшую тарелку плавно въехала на экран, сопровождаемая второй точно такой же – это была бинарная система. Чуть позже в углу возникло нечто огромное в форме полумесяца и довершило картину – красное сияние, растворяющееся в глубокой черноте, ночная сторона планеты.

– Я нашел ее! – закричал Зафод, барабаня по панели. – Я нашел ее!

Форд смотрел на него, не понимая.

– Что нашел? – спросил он.

– Перед вами… – торжественно провозгласил Зафод, – самая невероятная из всех когда-либо существовавших планет.

(Выдержка из путеводителя “Автостопом по Галактике”, стр. 634784, раздел 5а. Статья “Магратея”)

Давным-давно, на заре времен, в великие славные былые дни Галактической Империи, жизнь была бурной, богатой и, по большей части, свободной от налогов. Могучие звездные корабли бороздили бескрайние просторы космического океана в поисках приключений и добычи у дальних экзотических солнц. В те героические дни сердца были храбры, ставки высоки, мужчины были настоящими мужчинами, женщины были настоящими женщинами, а маленькие мохнатые создания с Альфа Центавры были маленькими мохнатыми созданиями с Альфа Центавры. Никто не боялся противостоять неизведанным опасностям, совершать великие поступки, расщеплять инфинитивы, которые никто до этого не расщеплял – и так мало-помалу крепла Империя.

Разумеется, многие нажили баснословные состояния, но в этом не было ничего противоестественного или постыдного, ведь особо бедных тоже не было – по крайней мере, среди тех, о ком стоило бы говорить. И, неизбежно, для самых богатых и самых успешных, жизнь сделалась довольно-таки скучна и однообразна, и им стало казаться, что в этом виноваты те миры, где они поселились. Ни в одном из этих миров условия нельзя было назвать удовлетворительными: то климат не вполне подходящий, особенно во второй половине дня, то дни на полчаса длиннее, чем хотелось бы, то море совершенно не того розового оттенка.

Таким образом, создались условия для развития нового направления специализированной индустрии: строительства элитных планет по проекту заказчика. Подобные услуги стали оказывать на планете Магратея. Там инженеры-гиперкосмики путем протягивания материи сквозь белые дыры создавали для заказчиков планеты их мечты – золотые планеты, платиновые планеты, планеты из эластичной резины с постоянными землетрясениями – выполненные с тем высочайшим уровнем мастерства, который полагали должным богатейшие люди Галактики.

Предприятие было столь успешным, что Магратея сама вскоре стала богатейшей планетой всех времен, а остальные планеты Галактики впали в нищету. Система рухнула, империя пришла в упадок, и над миллиардами голодных миров воцарилось долгое мрачное молчание, нарушаемое лишь скрипом перьев ученых мужей, склонявшихся ночами над учеными трактатами о значении планирования в политической экономии.

Магратея исчезла, и память о ней превратилась в легенду.

Ни единому слову которой в наши просвещенные дни никто, разумеется, не верит.

Артур проснулся от громких голосов и пришел на мостик. Там Форд размахивал руками.

– Ты с ума сошел, Зафод, – говорил он, – Магратея это миф, сказка, которую родители рассказывают на ночь детям, если хотят, чтобы те выросли экономистами, это…

– Это то, на орбите чего мы в данный момент находимся, – настаивал Зафод.

– Не знаю, на какой там ты лично орбите, – разозлился Форд, – но этот корабль…