– Компьютер! – взревел Зафод.

– О нет…

– Всем привет! Это я, Эдди, ваш бортовой компьютер! Я бодр и весел и намерен получить море удовольствия от любой программы, которую вы сочтете нужным на мне запустить.

Артур вопросительно глянул на Триллиан. Та жестом показала, чтобы он проходил и не мешался.

– Компьютер, – попросил Зафод, – скажи, какова наша траектория в настоящий момент.

– С восторгом, дорогой друг, – скороговоркой произнес компьютер, – в настоящий момент мы находимся на высоте трех сотен миль над легендарной планетой Магратея.

– Это ничего не доказывает, – отрезал непрошибаемый Форд. – Я бы этому компьютеру не доверил даже вычисление моего веса.

– А зря, я бы запросто вычислил, – бойко протарахтел лентой компьютер. – Могу также прикинуть, чего вам не хватает как личности – с точностью до десяти знаков. Если поможет.

Тут вмешалась Триллиан.

– Зафод, – сказала она, – с минуты на минуты мы выйдем на освещенную сторону планеты, – и добавила, – как бы она ни называлась.

– Ты-то почему не веришь? Ведь планета оказалась там, где я предсказал?

– Я не спорю. Да, это планета. Просто я ни за что не отличу Магратею от любой другой холодной каменной глыбы. Кстати, если кому-то интересно – сейчас наступит рассвет.

– Ладно, ладно, – проворчал Зафод, – давайте хотя бы полюбуемся видом. Компьютер!

– Всем привет! Чем могу…

– Заткнись и покажи панорамный вид.

Экран снова заполонила темная безликая масса – внизу вращалась планета.

Все наблюдали в молчании, один Зафод не мог угомониться.

– Мы сейчас пересекаем ночную сторону… – комментировал он приглушенно. Планета громоздко проворачивалась.

– Мы сейчас на высоте трех сотен миль над поверхностью… – продолжал он. Он изо всех сил старался поддержать торжественность того, что ему самому казалось великим моментом. Это же Магратея! Магратея! Его обидел скептицизм Форда.

– Через несколько секунд, – сказал он, – мы увидим… Вот!

Даже самый прожженый, все повидавший звездный бродяга не может не замереть при виде того грандиозного зрелища, которое представляет собой восход солнца, наблюдаемый из космоса – а восход двух солнц является одним из признанных чудес Галактики.

В абсолютной черноте вспыхнула точка ослепительного света. Она еле заметно поползла вверх, полумесяцем выпуская над собой тонкое сияющее лезвие. Спустя пару мгновений стало видно оба солнца, жаркие горнила, опалившие черный горизонт белым огнем. Разреженная атмосфера расцветилась интенсивными яркими красками.

– Огни восхода!… – благоговейно выдохнул Зафод. – Солнца-близнецы Сулианус и Рам!

– А может, какие-то еще солнца, – вставил зловредный Форд.

– Сулианус и Рам! – отрезал Зафод.

Солнца полыхали в вышине, а по мостику ползли тихие потусторонние звуки: это Марвин гудел себе под нос какую-то песню, обличавшую столь сильно ненавидимых им гуманоидов.

Форда, не отрываясь смотревшего на дивное светопредставление, тоже охватило сильное волнение, но это было обычное волнение от встречи с прекрасной неизвестной планетой, и ему этого было вполне достаточно. Его раздражало, что Зафоду обязательно надо было приплести сюда дурацкую легенду – а без этого, видите ли, и восторгаться нечем. Какие-то подростковые штучки. Как будто нельзя любоваться красивым садом, если в глубине его не скрываются сказочные существа.

Суета вокруг Магратеи была совершенно непостижима для Артура. Он пробрался к Триллиан и спросил ее, в чем дело.

– Я знаю только то, что рассказал мне Зафод, – шепотом объяснила она. – Магратея – древняя планета, в которую никто всерьез не верит. Как Атлантида на Земле, только на Магратее, по легенде, производили планеты на заказ.

Артур невидящим взглядом уставился на экраны, остро ощущая, что тут, кажется, не хватает чего-то очень существенного. Неожиданно до него дошло, чего именно.

– А есть тут где-нибудь чай? – спросил он.

По мере продвижения “Сердца Золота” по своему орбитальному курсу перед путешественниками открывался все более обширный вид. Солнца теперь висели высоко в черном небе, пиротехнические фокусы с восходом завершились, и при нормальном дневном свете поверхность планеты оказалась суровой и неинтересной – серой, пыльной, с невыразительным рельефом. Планета выглядела как склеп – мертвой и холодной. Время от времени далеко на горизонте появлялись многообещающие силуэты – ущелья, горы, может быть, даже города – но на более близком расстоянии контуры расплывались, разглаживались в общей неопознаваемости, и нельзя было ничего разглядеть. Поверхность планеты была истерта временем, да и разреженным спертым воздухом, медленно колыхавшимся над ней столетие за столетием.

С первого взгляда было ясно, что планета очень-очень старая.

Форд следил за уносившимся серым ландшафтом, и в его душу закрадывались сомнения. Величие прошедших веков давило на него, он физически ощущал присутствие Времени. Форд прочистил горло.

– Хорошо, даже если предположить, что это она…

– Она, она, – закивал Зафод.

– А это не она, – проигнорировал его слова Форд, – то что, собственно, ты от нее хочешь? На ней ничего нет.

– На поверхности нет, – подчеркнул Зафод.

– Даже если предположить, что есть – ты ведь, как я полагаю, прибыл сюда не ради археологических раскопок? А тогда зачем?

Одна из голов Зафода тут же отвела глаза. Другая заинтересовалась, на что там уставилась первая, но не нашла ничего достойного внимания.

– Во-первых, – заговорил Зафод легким тоном, – из любопытства, во-вторых, ради приключений, а в основном, я думаю, ради денег и славы…

Форд кинул на него проницательный взгляд. До него вдруг дошло, что Зафод не имеет ни малейшего представления о том, для чего ему нужна Магратея.

– Что-то мне совсем не нравится эта планета, – поежилась Триллиан.

– Не суди по внешности, – сказал Зафод, – когда владеешь половиной сокровищ бывшей Галактической Империи, можешь себе позволить выглядеть как угодно.

Ерунда, подумал Форд. Даже если предположить, что это и есть сердце древней цивилизации, ныне пошедшей ко всем чертям, даже если поверить во множество всяких других крайне маловероятных вещей, все равно нельзя надеяться, что сокровища все еще хранятся здесь в виде чего-нибудь мало-мальски ценного для современного человечества.

– По-моему, это просто мертвая планета, – пожал плечами он.

– Эта бурда меня доканает, – произнес Артур с отвращением.

В наши дни стресс и нервное напряжение таят в себе огромную социальную опасность для всех обитателей Галактики. Дабы ни в коем случае не поспособствовать дальнейшему ухудшению ситуации, следующие факты будут сообщены читателю заранее.

Планета, о которой идет речь, – действительно Магратея.

Последствия ужасных ракетных ударов, которые вскоре будут нанесены древней автоматической защитной системой, окажутся не столь уж и разрушительны: дело кончится всего- навсего тремя разбитыми чашками, повреждением мышиной клетки, синяком на чьей-то верхней руке, а также несвоевременным рождением и внезапной кончиной горшка с петуниями и невинного спермацетового кита.

С целью сохранения легкой завесы тайны над происходящим, читателю не будет заранее сообщено, на чьей верхней руке появился синяк. Этот факт может быть безболезненно оставлен в секрете еще на некоторое время, тем более, что он не имеет никакого принципиального значения для дальнейшего повествования.

Несмотря на довольно сумбурное начало дня, сознание Артура потихоньку восстанавливалось из осколков, на которые оно успело развалиться вчера. Он нашел Пищематик, и тот снабдил его пластиковым стаканчиком, содержавшим жидкость, почти, но не совсем, совершенно не похожую на чай. Способ функционирования Пищематика очень интересен. При нажатии кнопки “Пить” машина мгновенно, но и чрезвычайно подробно, исследует вкусовые сосочки объекта, производит спектроскопический анализ его метаболизма, а затем по нейтральным каналам посылает микроскопические тестовые сигналы во вкусовые центры мозга объекта, чтобы узнать, что именно будет переварено с наибольшим удовольствием. Трудно, однако, объяснить, для чего конкретно проделываются эти сложные манипуляции, ибо машина неизменно производит стаканчик жидкости, почти, но не совсем, совершенно не похожей на чай. Пищематик разработан и выпускается сириусианской кибернетической корпорацией, отдел жалоб которой ныне занимает практически всю территорию первых трех планет звездной системы Сириус Тау.

Артур выпил жидкость и нашел ее освежающей. Затем он обратился к мониторам и некоторое время следил, как мимо проносятся очередные несколько сот миль серой пустоты. Затем он отважился вслух задать вопрос, давно уже его беспокоивший.

– А там не опасно? – спросил он.

– Магратея мертва уже пять миллионов лет, – отмахнулся Зафод, – конечно, там неопасно. Теперь уж, поди, и привидения угомонились… обзавелись семьями…

В этот самый момент в воздухе странно зазвенело – как будто бы раздался звук далеких фанфар, гулкий, пронзительный, нематериальный. Звук этот предварял появление голоса, не менее гулкого, пронзительного и нематериального. Голос сказал:

– Приветствуем вас…

Кто-то разговаривал с ними с мертвой планеты.

– Компьютер! – завопил Зафод.

– Всем привет!

– Какого фотона?…

– Это? Это просто передают запись пятимиллионолетней давности.

– Что? Запись?

– Тихо! – цыкнул Форд. – Еще что-то говорят.

В голосе, по-старинному куртуазном, даже чарующем, безошибочно угадывалась затаенная угроза.

– Вы слушаете запись нашего сообщения, – говорил голос, – поскольку, боюсь, никого из нас в данный момент нет на месте. Коммерческий совет Магратеи благодарит вас за ваш почетный визит…

– (“Голос древней Магратеи!”, – воскликнул Зафод. “Ладно, ладно”, – проворчал Форд.)

– …но с сожалением вынужден сообщить, что деловая активность на планете временно приостановлена. Еще раз благодарим за визит. Соблаговолите оставить после сигнала имя и