Жили мы спокойно с мишками, Лешим не были обижены; А теперь, на грех, мальчишками Пошехонскими унижены'. 'Доля выпала суровая! — Зашумели глухо елочки. — Здесь стоит изба тесовая, Вся новехонька, с иголочки. _Земской школой_ называется, Ребятишек стая целая В этой школе обучается И шумит, такая смелая! И мешает нам дремать в глуши, Видеть сны, мечты туманные… Хороши ли, путник, — сам реши, — Эти школы окаянные?' Нет, лесочки бесконечные, Ваша жизнь недаром губится. Я срубил бы вас, сердечные, Всех на школы… да не рубится!
1870
ЧТО Я УМЕЮ НАРИСОВАТЬ?
Я художник плохой: карандаш Повинуется мне неохотно. За рисунок мой денег не дашь, И не нужно, не нужно… Когда ж Я начну рисовать беззаботно, Все выходит картина одна, Безотрадная, грустно-смешная, Но для многих, для многих родная. Посмотри: пред тобою она! …Редкий, межий сосновый лесок; Вдоль дороги — огромные пенья Старых сосен (остатки именья Благородных господ) и песок, Выводящий меня из терпенья. Попадаешь в него, будто в плен: Враг, летающий желтою тучей, Враг опасный, коварный, зыбучий, Засосет до колен, до колен… Ходит слух, что в Сахарской степи Трудновато живется арабу… Пожалей также русскую бабу И скажи ей: 'Иди и терпи! Обливаючи потом сорочку, — Что прилипла к иссохшей груди, Ты, голубка, шагай по песочку! Будет время: промаявшись ночку, Утром степь перейдешь, погоди!' Нелегко по песочку шагать: Этот остов живой истомился. Я готов бы ему помогать, На картине построил бы гать, Да нельзя: карандаш надломился! Очиню. За леском, в стороне, Нарисую широкое поле, Где и я погулял бы на воле. Да куда!.. Не гуляется мне. Нет, тому, кто погрязнул давно В темном омуте, в жизненной тине, Ширь, раздолье полей мудрено Рисовать на унылой картине. Нет, боюсь я цветущих полей, Начертить их не хватит отваги… Карандаш, не жалея бумаги, Деревеньку рисует смелей. Ох, деревня! Печально и ты Раскидалась вдоль речки за мостом, Щеголяя обширным погостом… Всюду ставлю кресты да кресты… Карандаш мой, не ведая меры, Под рукою дрожащей горит И людей православных морит
