— А ты бы согласился?

— Нет.

— Потому и не предупредил… Теперь слушай дальше. Я понял, что Пастух собирается во что бы то ни стало действовать самостоятельно. Но его личная заинтересованность оказалась нам на руку. Я решил и в этом ему помочь… — В чем? — нахмурился Нифонтов.

— Я передал ему координаты того корабля, «Марианны», на котором увезли его семью.

— Но это же натовская яхта! — Нифонтов был просто поражен сообщением. — Это же… Что твой Пастух собирается делать?

— Он уже делает. Думаю, что он собрался взять ее штурмом.

— Да вы что со своим Пастухом, с ума сошли?! — воскликнул Нифонтов. — Это же международный скандал! Это… Да мы просто не отмоемся! Ты думаешь, что делаешь, Константин Дмитрич?

— Для начала, — невозмутимо произнес Голубков, — мы к этому не имеем никакого отношения. Это личная инициатива Пастуха. И, кстати, я был категорически против. Так же, как и ты… Но потом передумал.

— Почему?

— Я же сказал. Потому что личная заинтересованность капитана Пастухова играет нам на руку. Он все равно не остановится, но если мы не будем ему мешать и, более того, найдем возможность помочь, то он обязательно доберется до Крымова… А разве у нас не та же самая задача?

Нифонтов недовольно вздохнул. Не очень-то ему нравилось то, что говорит Голубков.

— Так что, — продолжил Константин Дмитриевич, — в ближайшие сутки—двое нам надо повнимательнее присмотреться к обстановке в районе военно-морской базы в Палермо. Если там возникнет неожиданный военный конфликт, мы должны будем тут же выяснить, чем он закончился. Если он закончился успешно… для неизвестной нападавшей стороны, значит, удача на стороне Пастуха. Значит, можно спокойно ждать… — А почему ты так уверен, что твой Пастух доберется до Крымова? — поинтересовался Нифонтов.

— Потому что теперь это единственный выход для Пастуха, — пояснил как само собой разумеющееся Голубков. — Собственно говоря, это и есть те самые соображения, которые я собирался изложить. Так что давай не будем ему мешать. А когда придет время, прикроем его, и он сам принесет нам Крымова на тарелочке с голубой каемочкой. Мне кажется, что это для нас единственный выход.

— Но ведь может и не принести?

— Не может, — отрезал Голубков. — В сложившейся ситуации он вынужден будет это сделать… Или я не понял этого человека.

— Рискуешь, Константин Дмитрич.

— Рискую… — А вот мне интересно, — сказал вдруг Нифонтов, — ты что, с самого начала просчитал, что Пастух твой не просто курьер? Что он еще подключится?

— Нет, конечно, — не сразу ответил Голубков. — Просто я верю его словам. И его возможностям.

— Ну ладно, — хлопнул Нифонтов ладонью по столу. — Давай прикинем, что получается.

— Давай. Итак, если личная инициатива капитана Пастухова окажется удачной, если он будет жив и здоров в ближайшие три-четыре дня и если сможет осуществить свой план, то мы получим Крымова или доказательства, что он уничтожен. Но мы будем по мере возможности отслеживать действия Пастуха, и если он не вытянет, если план не удастся, то нам будет необходимо подготовить группу для физического устранения полковника Крымова… Не фонтан, конечно, но другого выхода нет.

— А аналитическую выдержку для президента мы уже подготовили, — добавил Нифонтов. — Так что встречу с китайским премьером откладывать не будут.

Постараются выкрутиться в любом случае… Хотя это тоже не фонтан.

— Таким образом, будем ждать вестей от Пастуха.

— Выходит, так.

— Да, вот что еще, — вспомнил Голубков. — Этот человек, телохранитель Крымова… Алексей, кажется? Так вот, я думаю, что мы должны решить этот вопрос.

Это наша проблема. Мы знаем, что именно он давал дезинформацию от Крымова в ФСБ.

После того, как он застрелил офицера контрразведки, который его курировал, это стало совершенно ясно… Вот тоже не понимаю — как это допустили!

— Как всегда… — Да… Так вот, он остался в Москве и наверняка не просто так. Следуя логике Крымова, этот Алексей должен убрать свидетелей, а свидетелей, как ты понимаешь, много. Включая Пастуха, его женщин и, вполне может быть, кого-то еще из офицеров, работавших в теме.

— Так, может, объявить его в розыск?

— Спугнем. Сначала найти надо… Я думаю вот что. Он обязательно попытается выйти на Пастуха и его ребят. Попробуем взять его на этом. Надо установить слежку за домом Сергея в Затопино и за этим клубом, «Хорус», кажется. Крымов там был, значит, и Алексей знает. Наверняка появится там или там. Ну и при случае предупредить Пастуха.

— Хорошо, — согласился Нифонтов. — Это мы сделаем.

Когда ранним утром двадцать восьмого июля в гавань порта Палермо вошла яхта под турецким флагом, на причале Санта Лючия ее уже поджидал маленький «фиат» синего цвета с белой надписью на борту: «Capitaneria di porto». Представитель портовых властей синьор Энрико Брески с интересом следил за тем, как небольшое пузатое судно совершает маневр швартовки. Надо признаться, что турецкие яхты не так уж часто посещали Сицилию. Эта же была с таким непроизносимым названием, что синьор Брески так и не смог прочитать его правильно.

Было семь часов утра, и Энрико с наслаждением вдыхал свежую прохладу морского воздуха. Пройдет всего час-другой, и этот город превратится в пекло.

Утренняя свежесть была единственным удовольствием синьора Брески, вернее, единственным, что он мог считать удовольствием в это утро. Исполнять скучные обязанности портового служащего в такое прекрасное воскресное утро было настоящей пыткой для любого настоящего сицилийца. В это время большинство населения Палермо сладко спало в предвкушении славного отдыха. Если правительство и не дало вам работу, то, по крайней мере, не в его силах лишить вас законного воскресного отдыха. Проснувшись, часть города соберется вместе с семьей в церковь. Другая часть останется дома в предвкушении вечерней трансляции футбольного матча из Неаполя.

Увы, сегодня синьор Брески был лишен этих законных радостей.

Пока итальянец предавался своим не слишком радостным размышлениям, турецкая яхта благополучно причалила к стенке мола. Погруженный в себя, портовый служащий не обратил внимания на то, что матросы оказались не столь проворны и умелы, как можно было ожидать от них. Наверное, они суетились несколько больше, чем это было нужно, совершая много лишних движений. Но, так или иначе, и швартовые канаты оказались на кнехтах, и трап с грохотом шлепнулся на бетон причала.

Старый турок-капитан аж поморщился от неудовольствия, но промолчал. Видя, что последние препятствия для исполнения его обязанностей устранены, синьор Брески надел свою форменную фуражку и взошел на борт яхты, всем своим видом олицетворяя государственную власть Итальянской Республики.

На борту его встретил капитан, пригласив проследовать на корму. Там в шезлонге развалился владелец судна, расслабленно попыхивающий сигарой.

— Велко Христов, — представился он, привстав на секунду и сделав итальянцу приглашающий жест сесть в соседний шезлонг.

— Старший инспектор Брески, — в свою очередь представился Энрико.

В ходе короткой беседы он выяснил, что этот Христов, состоятельный болгарский бизнесмен, совершает круиз по Средиземному морю на собственной яхте, купленной недавно в Турции. Кроме него на борту находятся трое матросов-болгар, уже виденный капитан-турок и личный телохранитель господина Христова. Все документы были в порядке. Среди оперативок не было никаких сведений о болгаро-турецких контрабандистах. И вообще, синьор Брески о болгарах знал только то, что один из них покушался на Папу. Но вряд ли это могло стать поводом подозревать всех остальных его земляков в преступных замыслах. Впрочем, инспектор все-таки решил осмотреть яхту для очистки совести. Капитан с охотой вызвался сопроводить его, предоставив хозяину спокойно докуривать свою сигару.