– Давай с собой прихватим.
– Мы ж поссать туда хотели…
Зажурчала жидкость. Потом другая жидкость.
– Гондоны! – зашипел в землю Джулиан.
– Менты везде менты, – прошептала в ответ Таня.
За забором громко загоготали. Хлопнула автомобильная дверца. Прошуршали велосипедные шины. Тишина. И тут же над ямой поднялось тусклое зарево: из литейного ссыпали очередную порцию шлака. Остались от козлика рожки да ножки. И то вряд ли. Джулиан и Таня, не сговариваясь, достали платки и вытерли лбы.
Выждав для верности еще две минуты, выбрались к машине. По привычке Таня села слева, на водительское место, и, не увидев перед собой руля, испытала секундное замешательство. О, добрая старая Англия, все не как у людей… Джулиан впрыгнул в машину, завел мотор и требовательно протянул руку:
– Пушку! – Таня покорно вложила пистолет в его ладонь. – Так, говоришь, обронил?
– Ну, не совсем, конечно…
Она скромно опустила глаза. Джулиан хмыкнул и спрятал пистолет в нагрудный карман комбинезона.
– You mean mother, I love your cool!
– Up yours, paleface!
Обменявшись любезностями, оба рассмеялись. «Тойота» тихо съехала с места.
В дороге останавливались дважды. Один раз – у симпатичного красного в белую полоску домика, где, как пояснил Джулиан, размещается полицейский участок. Там задерживаться не стали, только выгрузили на ступеньки бутылочку с ментовской мочой: жрите, мол, сами. Потом долго ехали по ярко освещенной, но пустой улице и встали возле высоченной аркады шоппинг-молла, а по-нашему говоря, торгового центра. Джулиан велел Тане подождать, сам же взбежал на галерею и исчез в ее глубине. Отсутствовал он минут пять и вернулся чрезвычайно довольный.
– Что купил? – поинтересовалась Таня.
– Держи. – Он плюхнул ей на колени кипу ассигнаций. – По четыре сотни на брата.
– Ларек взломал?
– Тесто ты из его лопатника грамотно отщепила, а вот карточки проигнорировала зря. Эдди-то на головку хром был, ПИН свой, чтоб не забыть, прямо на ллойдовской карте нацарапал. Вот я ее в круглосуточном банкомате и обнулил.
Культурный шок стукнул в голову. До чего неприятно почувствовать себя дурой!
– Стоп-стоп, давай по порядку. Что такое ПИН?
– Персональный идентификационный номер. Его дают в банке вместе с картой, чтобы никто другой не мог ей воспользоваться. Когда получаешь деньги по карте, нужно этот номер набрать.
– Где?
– На банкомате, разумеется.
– А что такое банкомат?
Экономический ликбез продолжался до самого дома, темного и притихшего. Попутно Таня узнала, что так удивившее ее слово «мильтоны» бытует в определенных лондонских кругах еще с начала прошлого века, когда в доме какого-то Мильтона открыли первую в городе полицейскую школу.
Впустив Таню и закрыв дверь, Джулиан спросил:
– Спать пойдешь?
– Не знаю. Не хочется как-то.
– Мне тоже.
– Может, зайдем ко мне в каморку for a quick rap?
– Прости чертову иностранку, я не поняла, что ты предлагаешь – трахнуться или поболтать?
– Прости старого ниггера, но на сегодня мы уже натрахались.
– Вот и кончается наш с тобой медовый месяц, – Джулиан вздохнул. – Боюсь, второй нам не потянуть.
Таня лениво потянулась, выпростав руки из-под одеяла.
– Что так?
– Видишь ли, когда я отбил тебя в свое эксклюзивное пользование, пришлось отвалить Поппи те восемь сотен, что мы в ту памятную ночку огребли. Месячная плата.
– Знаю. Но за этот месяц мы с тобой трех америкашек на хипесе развели, и не забывай про покер… Тысячи полторы набегает?
– Набегает. Но именно полторы эта старая сука и требует за следующий месяц.
Таня присвистнула.
– Она что, охренела? Деньги мои зажилила, паспорт не отдает, а теперь еще вот так выкаблучивается! Откуда полторы тысячи-то? За пайку, за койку, за страховку липовую и четырех сотен не набегает, плюс примерно столько же за упущенную прибыль. Пусть забирает свои восемьсот и радуется.
– Должно быть, ты для нее особенно дорога… – Оба усмехнулись. – Правда, еще она что-то тявкала про штрафные санкции. Дескать, музыкой своей всех по утрам будишь, клиентов левых водишь, рукоприкладствуешь.
– Брехня! Музыку я включала только в дождь, когда с пробежками не получалось. Рукоприкладство было один только раз, когда прямо в зале какой-то оборванец пьяный на стол меня заваливать начал. Твою, между прочим, обязанность выполнила, вышибалой поработала… Левый клиент – Стив Дорки, мой пресс-агент. Кстати, женщинами он не интересуется…
– Пресс-агент? – Джулиан вытаращил глаза.
– Почему нет? Денег он с меня не берет, работает исключительно за любовь.
