Проехав по виадуку, под которым гирляндами огней высвечивались железнодорожные пути, «тойота» остановилась возле бесконечного дощатого забора, серого и кривого. Очень русским показался Тане этот зaбop – для полноты картины не хватало только надписей типа «Спартак – чемпион!» или «Минты казлы!».

Джулиан вылез из машины, огляделся, подошел к забору, отодвинул две доски.

– Порядок! – сказал он. – Вытаскивать давай!

– Что там? – спросила Таня, схватившись за холодную руку Эдди.

– Литейка «Арсенала». Каждые два часа в яму горячий шлак вываливают.

– Толково.

Они напряглись, рванули. Эдди вылетел из машины и шумно плюхнулся на тротуар.

Когда протащили труп через дырку, стало полегче: теперь до ямы только вниз. Эдди скользил по склону почти самостоятельно. Немного поднапрячься пришлось только возле земляного барьера на самом краю отвала. Кое-как закатили туда, качнули на раз-два-три – и полетел Эдвард О’Брайан в теплую мглу.

К забору Таня поднялась первой. Отогнула досочку, выглянула на улицу, тут же отпрянула, прижалась к забору спиной.

– Что там? – спросил не успевший отдышаться Джулиан.

– Тише! – Таня прижала палец к губам. – Там фонарик вроде велосипедного. И, похоже, сюда приближается.

– Мильтоны, так их!

Таня поняла, но ушам своим не поверила, потому переспросила шепотом:

– Кто?

– Полицейские патрульные. Ну, гниды мусорные, только подойдите мне к машине, завалю, честное слово!

Он полез в карман, вытащил пустую руку, растерянно посмотрел на нее и принялся лихорадочно обхлопывать себя.

– Эй! – позвала Таня. – Это не ты обронил? В руке ее блеснул, отражая лунный свет, небольшой плоский пистолетик. Джулиан протянул руку и прошипел сквозь зубы:

– Отдай.

– Обойдешься. У меня целей будет. А то и впрямь пальбу затеешь.

– Отдай, сука!

– Интересно, у вас тут за убийство полицейского вешают или расстреливают? – Таня заткнула пистолет за пояс, прислушалась. – Замри!

Джулиан тихо-тихо опустился на пыльную землю. Таня присела рядом.

– Эй, Джек, погляди-ка, вот где старый Эмери тачку свою прячет! – донесся с той стороны веселый грубоватый голос.

– Да точно ли его это?

– Точно. Он мне сам говорил, серая «тойота», кореш из автомастерской по дешевке уступил.

– А что, место подходящее. До хибары его полквартала всего, и парковка бесплатная.

– А давай мы ему тикет липовый выпишем или там колесо снимем? Для прикола, а?

– Увянь…

– Слышь, Джек, ну давай… Ого, у него и дверца открыта. Может, покатаемся? Или вот что – спорим, у него в «бардачке» бутыль гнилого заныкана, на опохмелку. Давай винище выльем, а в емкость нассым? Представляешь, приползет он завтра, откупорит, приложится… Во смеху!.. Ну-ка посвети мне… Holy shit, он что, букмекера грабанул?

– А чего?

– Гляди, пинта «Баккарди»!

– Да ну, самопал…

– Не, все четко – медали вон нарисованы, оплетка, крышка не свинчена… Слышь, Джек, может, не надо выливать, лучше сами стрескаем, а?

– Ты что, орехов нажрался? Как на сержанта дыхнем…

– Нам еще три часа гулять, выветрится. А если что, бабл-гамом зажуем. У меня клевый, с корицей…

Чпок! Буль-буль! Хэк! Хр-р! Кхе-кхе-кхе…

– Качественная, зараза!

– Уф-ф! Я – все. А то на велик не влезу.

– Ну, чуть-чуть еще? Капельку?