Гриффин взял кусок мела. Канцелярское оборудование в двадцать первом веке менялось часто — от белых электронных досок до специальных экранов, от панелей, понимающих человеческую речь, до других, реагирующих на жесты. Поэтому никто не мог в совершенстве овладеть всеми вариантами. Но пользоваться мелом и обычной черной доской умели все. Гриффин нарисовал три параллельные линии.

— Итак, вот соответствующие периоды маастрихтского, туронского и карнийского веков.

Большинство публикаций Гриффина относилось к хронокибернетике. Они имели разную степень сложности. Гриффин подозревал даже, что некоторые никто, кроме него, и прочитать не в состоянии. Но его главным вкладом в науку было изобретение схемы, использовавшейся для разбора различных событий. Она помогала не перепутать причины и следствия.

Порывистыми движениями он нарисовал поверх линий несколько соединенных между собой окружностей, представляющих основные зоны действия. Затем перечеркнул их разветвляющимися линиями последствий. В законченном виде схема представляла собой огромную аномалию, вызванную действиями Сэлли. Молодой Джимми втянул воздух сквозь сжатые зубы, пожилой угрюмо откинулся на спинку стула.

— Вот наша проблема, — сказал Гриффин. — Комментарии?

Джимми смерил Сэлли ледяным взором.

— Как, черт возьми, она пролезла в свою собственную историю? У нас же везде охрана?

— Она… Так, давайте-ка назовем старший вариант Гертрудой, чтобы избежать путаницы. Вот ее вектор. И чтобы ты, — кивнул он сияющей Сэлли, — не смела считать ее собой. Теперь вы — разные люди. Так вот Гертруда должна была иметь специальный допуск, который можно получить только у Старикана. Как она смогла это сделать, остается для нас загадкой.

— А мы не можем…

— Нет. Не можем. Гертруда испарилась на дальнем конце аномалии. Любой вектор под названием «Сэлли» будет линейным отображением действий от этой сидящей среди нас особы, которая ни в чем не виновата.

Пожилой Джимми прочистил горло.

— Вы уверены?

— А вы что-то имеете против? — тут же отреагировала Сэлли.

Гриффин поднял руку, призывая к миру.

— Это справедливый вопрос. Да, я уверен. Гертруда приложила немало усилий, чтобы обмануть Сэлли. Зачем? Мы не знаем и даже не догадываемся о ее мотивах. Поэтому не будем тратить время на догадки.

— Короче, что мы делаем сейчас? — спросил пожилой Джимми. Молодой вариант нетерпеливо подался вперед.

— Что бы ни случилось, надо спасать экспедицию. Мы должны поговорить с нашими спонсорами.

— Невозможно. Общение с Неизменными находится под юрисдикцией военных. Даже Старикан вынужден испрашивать у них разрешение.

— Знаю. Поэтому мы должны совершить бросок. Встретиться с ними на их территории. — Гриффин многозначительно помолчал. — Все вместе.

— Будет легче, шеф, — сказал Джимми, — если она с нами не пойдет.

— Это не обсуждается.

Гриффин давно не делал ничего, выходящего за пределы разрешенного, предпочитая действовать в рамках системы. Теперь же, делая рывок за границы дозволенного, он хотел иметь рядом и Сэлли, и Джимми. Каждый был незаменим в чем-то своем, оба прекрасно дополняли друг друга. И Гриффин собирался использовать их на полную катушку.

— Откуда мы стартуем?

Молодой Джимми встал, подошел к доске и стер схему. Вместо нее он нарисовал ломаную зубчатую линию.

— Подземные ходы богов, — улыбнулся он своей акульей усмешкой. — Локальные станции. Согласно вашему распоряжению, я приволок список слабых мест.

— Слабых мест? — переспросила Сэлли.

— Когда мы нанимали охрану, — объяснил Гриффин, — мы подсуетились и нашли нескольких ребят, мягко скажем, не блещущих умом. Как раз на такой случай. Ни один из них не продержался долго на своем месте. Только мы, наниматели, помним — кто когда работал.

— Вот здесь, — Джимми постучал по рисунку, — в 2103-м, великолепный вариант. Офицер охраны Манкалита Харрисон. Самонадеянная, амбициозная, худшая представительница своей породы. Заменяла Сью Браудер на два дня. Никогда не встречалась со Стариканом. А удачней всего, что те дни у нас практически не задокументированы. В этот тихий омут можно впихнуть что угодно. Но нам понадобится специальный допуск. Вы можете завладеть идентификационной картой Старикана?

Еще с подросткового возраста Старикан был человеком привычек. Остро заточенные карандаши на строго определенном краю стола, деловые бумаги в одном и том же ящике. Гриффин знал, где тот должен хранить документы. Он даже не сомневался, каким будет шифр.

— Могу.

Пожилой Джимми в очередной раз прочистил горло.

— Полагаю, Старикан не станет нам подыгрывать?

— Ни в коем случае.

— Если вы достанете карту Старикана, я возьму на себя остальное. Нам нужна документация на…

Он посмотрел на Сэлли. Гриффин повернулся к молодому Джимми и сказал:

— Хорошо. Мы предусмотрели и эту ситуацию. Позаботься о бумагах и скажи ребятам на складе, что нам нужен ящик. Они в курсе. Отправляемся через пятнадцать минут.

— Ящик? — удивилась Сэлли. Гриффин проигнорировал вопрос.

— Кстати, нам необходим еще один человек для охраны. Кого предложите?

— Мне нравится Молли Герхард.

— Прекрасно. Она уволилась в возрасте сорока с чем-то, начав собственное дело. Забери ее незадолго до этого. Чем старше, тем лучше.

— Будет сделано. Молодой человек вышел.

Гриффин повернулся к оставшемуся Джимми.

— Итак, — сказал он, — в чем дело?

— Я не уверен, что могу… — Он повел бровью на Сэлли.

— Говори. У меня нет от нее секретов. Джимми вздохнул и покачал головой.

— Когда вы доживете до моих лет, вы потеряете вкус к его играм.

При слове «его» он кивнул головой на дверь.

— Гарри, я почти на пенсии. Я купил бар на Лонг-Айленде. Завтра — мой последний рабочий день.

— Так подари мне этот день. Найди Старикана и продержи его вдали от меня до тех пор, пока мы все не утрясем. Подпои его. Займи разговорами о прежних временах.

Джимми выглядел измученным.

— Я понимаю. Но не могу.

Гриффин молча смотрел на Джимми. Он сосредоточил на нем всю силу своего взгляда, сделал его центром вселенной, полностью исключив остальное. Потом произнес:

— Помнишь тот случай в техасском баре недалеко от Сан-Антонио?

Джимми прищелкнул языком. Разумеется, он помнил. Дешевый бар с долларовыми бумажками, прилепленными к потолку в качестве украшения. В городе неподалеку проходила выставка драгоценных камней и самоцветов, на которой геолог из поколения-один собирался продать частному коллекционеру пучок разноцветных перьев каудиптерикса. Это было в 2034-м, за неделю до знаменитой пресс-конференции Сэлли, и путешествия во времени оставались строгой тайной. Когда геолог зашел в отель, где остановился, там его уже поджидал Гриффин — Джимми за спиной, — готовый обрушить на ослушника громы и молнии. (Конфискованные перья они потом просто выкинули из окна машины.)

По дороге из города Гриффин и Джимми притормозили около упомянутого бара, чтобы выпить пива и сыграть партию в бильярд. Оба играли ужасно, но каждый надеялся, что другой играет еще хуже. Там к ним