врагов, но и выявлять всякую заразу и внутри нашего общества. Так что не забывай, Лаврентий, об этом, – чиркнул Сталин спичкой. Он с наслаждением вдохнул сладковатый дым. – Нужным делом занимаешься. А послезавтра обязательно подъедешь ко мне и доложишь.

– Слушаюсь, товарищ Сталин, – поспешно ответил Берия.

Абакумов готов был поклясться, что в какой-то момент на лице Берии промелькнуло облегчение. Теперь он расслабился и благодушно улыбался.

– А вы, товарищ Абакумов, надеюсь, составите мне компанию?

– Так точно, товарищ Сталин. Все основные дела я перенес на послеобеденное время.

– Тогда поедем.

Сталин в сопровождении Абакумова вышел на кремлевский двор. Пять одинаковых автомобилей, выстроившись гуськом, дожидались Хозяина. Из толпы ожидающих проворно отделился ординарец и, подбежав к кортежу, широко распахнул дверь третьей по счету машины. Сталин едва заметным кивком поблагодарил. Иосиф Виссарионович вытащил изо рта трубку и степенным шагом направился к автомобилю через строй вытянувшейся охраны.

Удобно расположившись на заднем сиденье, он не спешил подзывать к себе Абакумова, застывшего в ожидании. Может, Хозяин решил проехать в Кунцево в одиночестве? Но нет, его рука совершила плавный круг, приглашая наркома устраиваться рядом.

– Садитесь, Виктор Семенович, у меня к вам имеется еще пара вопросов. Давайте обсудим их по дороге.

– Так точно, товарищ Сталин, – тут же отозвался Абакумов, широким шагом направившись к машине.

В салоне пахло кожей и застоявшимся табаком. Сталин любил курить в машине, где принадлежал исключительно себе, – просто едешь и покуриваешь, погрузившись в свои мысли.

Водитель повернул ключ зажигания, и автомобиль прирученным зверем утробно заурчал, показывая, что готов двинуться в путь.

Неожиданно к машине Верховного подскочил начальник охраны.

– Товарищ Сталин, я бы попросил вас пересесть во вторую машину.

– А что такое? – удивился Иосиф Виссарионович.

– Начальник гаража сообщил мне, что вот эта машина не успела пройти техосмотр. Конечно, может быть, ничего страшного, но лучше все-таки не рисковать.

– Что ж, давайте пересядем, – вздохнул Сталин. – Пойдемте, товарищ Абакумов, нам придется подчиниться. У меня ведь такая строгая охрана.

Выбравшись из салона, Сталин докурил трубку и только после этого направился к указанной машине.

На механика, подошедшего к третьей машине, никто не обратил внимания. Обычное дело, машину частенько осматривают даже перед самым выездом из Кремля. Нагнувшись, он заглянул под днище и, пошарив рукой, достал небольшой предмет, больше напоминающий комок грязи, и аккуратно положил его в масляную холщовую сумку. После чего так же быстро ушел, как и возник.

Из зала заседания все офицеры вышли гуртом – следовало проводить Хозяина с кремлевского двора, как того требовали неписаные правила. Часто эти проводы затягивались, потому что Сталин встречал во дворе кого-нибудь из членов правительства или Политбюро и мог подолгу расспрашивать их о текущих делах, покуривая трубку.

Лаврентий Берия был единственным человеком, кто в этот день нарушил установленный порядок, – коротко откланявшись, он тут же уехал (но на то он и министр внутренних дел).

Трухин стоял немного в стороне, терпеливо дожидаясь отъезда Сталина, и украдкой посматривал на часы. Время тянулось медленно, а Сталин продолжал о чем-то разговаривать с неожиданно подошедшим Молотовым и, кажется, позабыл о своем желании отправляться на дачу, запамятовал и про людей, вышедших его проводить.

Но нет, вспомнил. Кивнув Молотову на прощание, подошел к указанной машине. Чуток приостановился, дожидаясь, пока адъютант распахнет дверь, после чего уверенно, приподняв длинную шинель, влез в салон автомобиля.

Вот сейчас самое главное сдержать вздох облегчения и пойти по своим делам дальше.

– Товарищ Сталин попросил вас следовать за ним в Кунцево, – обратился к Трухину подошедший Марков.

Подобное приглашение следовало воспринимать как явное расположение Верховного, вот только радоваться Трухину отчего-то не хотелось.

– В третью машину, пожалуйста, – добавил Марков, несколько раздраженный нерешительностью офицера.

Трухин, озираясь по сторонам, неохотно сел в машину. Высокий краснощекий капитан, стоявший рядом с Марковым, уверенно юркнул в салон следом за Трухиным и захлопнул дверцу. Тот удивленно посмотрел на Маркова, стоявшего рядом с автомобилем. На губах контрразведчика мелькнула едва заметная улыбка. Может, все-таки показалось? Трухин присмотрелся, пытаясь развеять свои смутные подозрения, но в этот момент Маркова заслонила чья-то крупная фигура. Посмотрев вперед, Трухин сделал для себя еще одно неприятное открытие – за рулем автомобиля сидел не шофер охраны, как это бывало прежде, а офицер из контрразведки.

Головная машина тронулась, а за ней гуськом, набирая скорость, потянулись и остальные. Провожающие, оставшиеся на кремлевском дворе, не могли видеть того, как третья машина отделилась от общей автоколонны и направилась в сторону Лубянской площади.

– Куда мы едем? Что за дела? – запротестовал Трухин.

– Сидеть! – сурово приказал капитан. – Не узнаете? А ведь мы с вами встречались.

– Что-то я вас не помню, – процедил майор сквозь зубы.

– А вспомни сочинский санаторий. Ты тогда нам концерт с ампулой устроил. Осколочек от гранаты во мне до сих пор шевелится. Долгий у нас с тобой разговор выйдет.

Грузовик остановился около пятиэтажного здания с облупившимся фасадом, что стояло неподалеку от Белорусского вокзала, и из него один за другим выпрыгнули шесть человек – крепкие молодые ребята в неброских серых костюмах – и уверенным шагом направились в сторону подъезда. По лестнице гулко застучали кованые каблуки. Поднявшись на четвертый этаж, они остановились перед обшарпанной дверью.

– Стучи, – нетерпеливо сказал старший в группе, рябоватый мужчина с сединой на висках.

Вытащив из кармана пистолет, он отошел немного в сторону.

– Открывайте! – забарабанил по двери один из ребят, вихрастый, с буйным чубом. – Милиция!

– Стучи сильнее, не слышат.

– Вы что, уснули, что ли? Открывайте! – Он обернулся к остальным. – Кажется, никого нет.

– Ломаем дверь! Давай плечом. И раз!..

Дверь содрогнулась от сокрушительного удара. Но выдержала, лишь слегка провалившись вовнутрь.

– Давай еще. И два!

Расщепляясь, затрещал косяк. И дверь, освободившись от креплений, рухнула плашмя. Шесть пар ног пробежали по поваленной двери, будто по мостку, выколачивая по дощатой поверхности рваную дробь.

– Здесь никого нет!

– Загляни в комнату.

С шумом распахнулась смежная дверь.

– Здесь тоже.

– Ушла!

– Проверьте все. Тщательно! – распорядился рябой. – Кровати, шкафы! Она могла спрятаться там.

На пол полетели платья, кофточки, мужские рубашки, костюмы.

– Ее нет! Обманула, сучка!

– Все, уходим!

Визитеры ушли так же неожиданно, как и возникли, энергично прогромыхав по лестнице коваными