В кабинете царил полумрак. Солнце, по-весеннему яростное, норовило пробиться сквозь темно- синие шторы, но безуспешно – терялось в плотной ткани. Только в том месте, где оставалась крохотная щель, оно добиралось рассеивающимся лучиком до кресла, на котором сидел плотный мужчина в добротном сером костюме. Но даже безукоризненный покрой костюма не мог скрыть недостатки его полнеющей фигуры. На мужчине были черные ботинки, вычищенные до блеска. На шее в цвет костюму модный галстук в тонкую белую полоску, повязанный крупным узлом. Круглое, слегка одутловатое лицо, хищный нос с небольшой горбинкой.

– У меня есть информация, что Сталин месяца через три-четыре поедет в Сочи на лечение, – сказал он негромко с едва заметным кавказским акцентом.

– Не самое удачное время, немцев едва с Волги отбросили, – изрек его собеседник, человек в военной форме с погонами комиссара третьего ранга. Молод, не более тридцати пяти лет. Коротко стрижен, сквозь колючий редкий ежик предательски пробивалась светлая макушка.

Собеседников разделял небольшой стол, на котором была разложена карта.

– У Сталина больные ноги. Запускать эту болезнь нельзя. Он, как приезжает в Сочи, так сидит в лечебной ванне по пять-шесть часов кряду. А потом ведь в Сочи нет войны. Что вы думаете по этому вопросу?

Генерал потер ладонью гладко выбритый подбородок и задумчиво сказал:

– Насколько мне известно, Сталина в Сочи очень хорошо охраняют. Только внутренняя охрана дачи состоит из двухсот автоматчиков.

Плотный мужчина одобрительно кивнул:

– Я вижу, что вы хорошо осведомлены. Могу только добавить, что дача Хозяина расположена в лесном массиве и внешнее кольцо контролируют еще до тысячи автоматчиков. Добавьте к этому, что все подходы к даче заминированы. Кроме этого имеются еще тайные посты охраны и всевозможные секреты. Рядом с берегом на боевом дежурстве всегда находится военный корабль, а на соседнем аэродроме целая эскадрилья. Так что атаковать дачу Сталина нет смысла ни с моря, ни с воздуха. Ни тем более со стороны леса.

– Так что же вы тогда предлагаете?

– Но все-таки слабое место в охране Сталина имеется. – Глаза горбоносого плутовато блеснули, грузинский акцент стал особенно заметен. – Это лечебница, где он принимает ванну. Непосредственно перед тем, как Сталин прибывает в санаторий, обычно всех отдыхающих удаляют.

– Да какие сейчас отдыхающие? – махнул рукой комиссар третьего ранга.

– А вот и не скажите, отдыхающих в последние месяцы как раз особенно много. Город превратился в один сплошной госпиталь. Так что этот фактор нужно будет использовать. После того как все отдыхающие будут удалены, охрана переводится на усиленный режим и занимает круговую оборону здания. Никто не может ни войти, ни выйти без соответствующего разрешения. – Победно улыбнувшись, он добавил: – Вот в это время и можно уничтожить Сталина.

– Каким образом? Подкупить кого-нибудь из его охраны?

Горбоносый отрицательно покачал головой:

– Это исключено. Охрана всецело предана Сталину. Кроме того, все они еще и следят друг за другом. Каждый их шаг контролируется, обо всем докладывается начальству. И очень часто лично Абакумову. Я говорю совсем о другом. В здание можно проникнуть заранее. Ночью по трубе, через которую подается лечебная вода. Диаметр трубы довольно большой. Конечно, люди с такими комплекциями, как у нас, по трубе не проберутся, но вот более стройные смогут проникнуть туда без труда.

– Но вы же сами сказали, что в нее подается вода.

– Вот в этом как раз и заключается вся хитрость, – весело продолжал горбоносый. – Ночью вода в лечебницу подается небольшим ручейком. Через трубу можно пройти до водосборника. – Он провел остро заточенным карандашом по карте. – А там можно затаиться до прихода Сталина. Действовать нужно группой, потому что одному человеку здесь не справиться. Оттуда можно будет пройти в рабочее помещение, в котором обычно находятся операторы, подогревающие воду. – Карандаш размашисто очертил овал вокруг предполагаемого помещения.

– Сколько там может быть операторов?

– Обычно их там бывает двое. Хорошо подготовленные люди легко могут уничтожить их без шума. Дальше идет кладовая. – Карандаш вновь заскользил по гладкой бумажной поверхности. – Обычно уборщицы хранят здесь свой скарб – ведра, совки, швабры, тряпки. В этом помещении, как правило, никого не бывает, а вот дверь кладовки выводит в коридор, где дежурит охрана. Охранников может быть трое или четверо. После того как охрана будет уничтожена, можно будет зайти в ванную комнату, которую занимает Сталин, и уничтожить его! – Он размашисто обвел большой круг, в центре которого поставил восклицательный знак. Кончик карандаша при этом обломился, и невзрачный серый осколочек грифеля остался лежать на бумаге.

– Наверняка завяжется бой, и вряд ли нашим людям после акции удастся выбраться оттуда, – помолчав, сказал лысоватый генерал.

– Верно. Обратного отхода не предусмотрено. Группа погибнет. Поэтому в нее должны войти только те, кто ненавидит Сталина и готов пойти на самопожертвование.

– А если все-таки им удастся уцелеть?

– В любом случае им все равно не выйти за территорию лечебницы. Каждого из них нужно будет снабдить ампулой с ядом. Как только задание будет выполнено, они должны будут ее проглотить. Мне известно, как в военной контрразведке выколачивают секреты, так что смерть для них будет самым благоприятным исходом. У вас найдутся такие люди?

– Думаю, что найдутся, – после некоторого колебания кивнул генерал. – Во всяком случае, один уже имеется, майор ГБ Трухин.

О прибытии Верховного в Сочи можно было догадаться по огромному количеству сотрудников НКВД, дежуривших в эти дни по городу. Немало их было и в санатории, где Сталин обычно проходил курс лечения. Пропускной режим сразу ужесточился, и лечебница воспринималась как режимный объект. Разгуливать днем по территории санатория было запрещено, а потому раненые отдыхали в палатах – поглядывали в окошко и только иной раз выбирались на крылечко, чтобы выкурить папиросу на вольном воздухе.

Относительный покой наступал лишь с заходом солнца, когда охрана отправлялась в казармы, – на территории оставалось только человек десять, еще столько же патрулировали по периметру санатория. И фронтовики, находящиеся на излечении, с оглядкой на запрет, все-таки выползали из палат.

Солдатский отдых всегда короток. Нужно успеть многое: насладиться предоставленной свободой, отдохнуть малость от грохота войны и попытаться завязать скоротечный, ни к чему не обязывающий роман