— Ничего не произошло. И тебя моя жизнь не касается.

— Я так тебе и поверил. Учитывая, что всхлипы слышны аж на площадке. Что за трагедия? Тебя обидел твой большой босс?

— Никто меня не трогал, оставь меня в покое. Не хочу никого видеть.

— Ты вроде как на шоу ходила, а не на трагедию, откуда рёв такой?

— Отстань, видеть тебя не хочу.

— Уже слышал, не старайся так. А ну-ка пойдём, покупаемся, выпьем коньячку, я у тебя в шкафчике видел и отдохнём, — подхватив её на руки, он отнёс рвущуюся из рук женщину в комнату. Рассказывая анекдоты, раздел всё ещё отбрыкивающееся тело.

— Теперь поехали освежаться. Что ж там такое спел Леонтьев, что тебя так расстроило?

Она вдруг прижалась к нему.

— Он то тут вообще не при чём. Давай ты перестанешь меня мучить и сбросишь чадру. Я правда больше так не могу. Я жить хочу… как все…

— Опять?

— Тогда я выйду замуж за генерального…

— А он тебе предлагал?

— Тоже верно, нет. Можно за Руслана, тот возьмёт.

— Эй, и не думай, а как же тайна жрецов. И вспомни, ты уже раз не за того пошла замуж, чем это кончилось. Зачем же ещё одного мужика гробить их у нас в стране и так большой не добор.

— Не путай меня, ты же смеялся над этим, не веря мне.

— Малыш, а кто у тебя в соседях живёт?

— Люди.

— А здоровый там такой есть 'людя' — это кто?

— Тебе зачем?

— Интересно.

— Пашка. Фуры гоняет. Хороший мужик. С матерью живёт. Вот, кстати, она меня за него постоянно сватает. Хорошо, что напомнил. Захочу и пойду за него.

— Завтра хотеть будешь, а сейчас пей коньяк. Давай не смотри перед собой, всё равно ничего не видно. Рюмку я у твоих губ держу, не кочевряжься.

— Не буду, не люблю.

— Врачи зря не порекомендуют, пей.

Люда глотнула и, задохнувшись, долго откашливалась, Эдик, подождав пока она, придёт в норму, запрокинув ей голову, нажал на губы с двух сторон, вылив ей содержимое рюмки в раскрывшийся рот, облизнув его, поцеловал. Она, вырвавшись, забарабанила кулачками ему в грудь. Потом отвернулась от него, долго укладывалась, отодвигаясь и, в конечном итоге захныкала.

— О, а это что? — оторопел он.

— Я никому не нужна, никому нет дела до меня…

— Да неужели, а я? — хмыкнул он.

— Тебе в первую очередь. От меня нужно только тело, а я выброшенный цветок…

— Кончай сопливиться, я весь платок свой на тебя извёл. Какая-то мышиная возня получается. Завтра будешь страшная с опухшими глазами и красным носом. Представь, как посмотрят в отделе, что скажут подружки, а твои оба кавалера, вообще от тебя отвернуться. — Посмеивался он, целуя её в мокрые глаза. — Поплакала маленько, пожалела себя и хватит. Иди, ко мне, теперь я тебя приголублю, поглажу и погрею.

Она, пожалев себя, тут же запротестовала, и скоренько принявшись за предметный разбор женихов:

— Ты противный, всё время смеёшься надо мной. Генеральный тоже лягушонок вредный, я выберу Руслана. Он так на меня смотрит. Во всём положительный и солидный мужик. Мне будет с ним спокойно и хорошо. Или Пашку, он хоть и неуклюжий, а добрый и дома его часто не будет, можно и потерпеть нелюбимого…

Пряча улыбку и загоняя смех, он обнимая её тянул:

— Потрясающий подход. А давай лучше сейчас поиграем немного, и ты поспишь, а завтра определишься с кандидатом. А то запросто на пьяную голову и впопыхах можно ошибиться, как сегодня…

— Откуда ты знаешь? — насторожилась она, пьяно икнув.

— Догадался по твоим бестолковым вопросам…,- выкрутился он.

— Руслан котёнок, а вы с генеральным барашки. Бе-е! — задразнилась она, плюхнув ладошкой Эдика по груди. Хотела по животу въехать, но, вспомнив про ранение, переориентировалась на более здоровое и просторное место.

Он посмеивался заласкивая её, горяча тело и бальзамом шепча растапливающие душу слова на ушко.

24

Надя Зотова позвонила Людмиле в обеденный перерыв, как раз с женщинами из отдела, возвращались болтая из кафе. Разговор начала не распыляясь, а с благодарности:

— Людка, привет! Я поблагодарить хочу!

— За клиента или за мужа?

— И за то и за другое.

— Рассказывай.

— Ты свободна?

— Иду с обеда, вполне готовая для принятия информации. Вот вы с малым подошли к двери и что?

— Позвонили, вышел неопрятный мужик, не добро посмотрел на нас. Сёмка ко мне прижался, а я расхрабрилась и говорю, что от тебя пришли насчёт ремонта. Он поморгал минуты три, раздумывая, и отступил в квартиру, пропуская нас. Я прошла по комнатам посмотрела, достала из сумочки метр, померила, всё записала, подсчитала: сколько обоев, гипсу, клею и всякой ремонтной всячины и выдала ему информацию. Он в затылке почесал и сообщил, что ничего в этом не смыслит, но будет очень благодарен, если я всё это выберу сама, а он оплатит и привезёт. Поехали, купили и принялись мебель двигать. Спросил откуда нам добираться до него. Я правду сказала, что в пригороде у старой бабки жильё снимаю. Он предложил не мучиться с ездой, а ночевать у него. Так и начали ремонтировать эту берлогу. Нашли ещё плиточника, за одно уж и ванную с туалетом обновили. Хозяин после работы приходил и тоже впрягался. Я себе с его разрешения на плите варю и мужика сажаю за стол, Семён мой рад. Мужик сильный не дурак рядом. Он о таком с малолетства мечтал. Вот так одну отремонтировали, другую. Мастера ванную закончили и ушли, а мы с Семёном за кухню принялись. Чувствую, работа к концу идёт, а моё дело с мёртвой точки не сдвигается. Сама же к нему в постель не прыгнешь. Варю с вечера суп на день, ложкой помешиваю, а сама думу думаю. Как? Чувствую, кто-то пыхтит сзади, решила, показалось, оборачиваюсь, стоит, коньяком мне в затылок дышит. А тронуть боится, никак не решиться получается. Я горелку прикрутила, и палец свой к губам приставила, мол, тише, сына разбудишь. Он совсем бедный стушевался, развернулся бежать, а я под руку прицепилась и за ним. Смотрю, постель новую постелил, приготовился. Я сама разделась, а он столбом стоит. Делать нечего, раздела и его. Срезало, конечно, не хило мужика, но прикинула, хватит и мне. Тем более за пробу деньги никто брать не собирается. Его копошения по первой смехом во мне колотилось, а потом приноровились. Звёзд с неба, конечно, не хватаю, но на черта мне те звёзды урывками и на час. Устала без нормального мужика, а тут все тебе условия, только живи. Первый раз не без того, попритворялась немного. Охи, ахи изобразила, а потом и ничего пошло само. Он спрашивает:

— Останешься со мной?

— Нет, — говорю, — пойду, суп выключу. Смеётся.

— Лежи, я сам.

Вот так и остались мы с сыночком. Прямо и не знаю, какому Богу молиться. Сёмка не нарадуется. Юра на него тоже не надышится. Пилюгин изменился не узнать. На работу за мной приезжает, у баб глаза выпрыгивают. Спрашивают, где такого мужика надыбала? Эй, Люда, ты слушаешь меня?