Дэвиду Сеттиньязу было поручено управление всем этим «хозяйством» — если оно вообще в этом нуждалось, так как организационная структура была столь надежной, что ничего, кроме простого контроля, не требовалось.
Сеттиньяз считает, что состояние Короля к концу 1969 года достигло примерно десяти, если не одиннадцати миллиардов долларов.
Но механизм в целом работал далеко не на полную мощность. И если бы Реб Климрод, вместо того чтобы жить, довольствуясь тем, что получалось, по-прежнему заряжал компании своими могучими импульсами, он заработал бы фантастические деньги: двадцать, двадцать пять, даже тридцать миллиардов долларов… Для сравнения: эта сумма, по расчетам финансистов, была бы равна государственному бюджету Франции на 1967 год…
Каждое, даже самое незаметное и скромное предприятие Короля из тысячи шестисот его компаний было достаточно рентабельным для того, чтобы любой человек, им владеющий, мог быть или считаться богатым по меркам соседей и банкиров с Парк-авеню или из шестнадцатого парижского округа.
…Ведь все Приближенные Короля, каждый в отдельности, были официально признанными мультимиллионерами или очень известными миллиардерами, о жизни и делах которых писала пресса.
— Дэвид! Я понимаю, что Корковаду может любого заворожить, но теперь я к вашим услугам…
В спокойном голосе Реба звучали веселые нотки. Сеттиньяз оторвался от своих подсчетов и обернулся. На пороге в плавках и с полотенцем под мышкой стоял Реб.
Джетро растворился, как тень, эта их встреча с Сеттиньязом была первой и последней.
— Извините меня, я размечтался, — довольно глупо ответил Сеттиньяз.
— Предлагаю вам искупаться в Атлантическом океане, хочется побарахтаться в волнах. И не берите на пляж ничего ценного, украдут.
— Мы пойдем по улицам в таком виде?
— Это же Рио, — с улыбкой сказал Реб. — Без плавок нас арестовали бы. Галстук можно не надевать, он не подойдет к вашему купальному костюму.
Через час он разложил на столе карту, представлявшую собой удивительную мозаику, на которой будто бы потускнели, наполовину стерлись прежние русла рек, границы между провинциями (хотя Бразилия была федерацией Штатов) или другими государствами, города, поселки и деревни, официальные магистрали.
Сверху на карту положили разноцветные пластиковые кусочки, которые складывались как в игрушечной мозаике.
Всего таких кусочков было примерно четыреста.
— Какого масштаба карта? — спросил Сеттиньяз.
— Один к пятнадцати тысячам. Но у меня есть и больший масштаб, конечно.
— Такие карты поступают в продажу?
— Официально подобных карт не существует, Дэвид. Даже у правительства этих стран их нет. Я могу продолжать? — Большая загорелая рука передвинулась. — Здесь — Перу… На этом месте находится большая деревня под названием Бенжамин Констан. Не спрашивайте меня, какое отношение имеет автор «Адольфа» к джунглям Амазонки, я этого не знаю. А вот границы: Перу — Колумбия — Бразилия. Поднимаемся на север… Венесуэла. Это Риу-Негру, а это — Риу-Бранку… Итак, Дэвид, мы на экваторе, обозначенном вот этой серой линией. Справа — Республика Гайана, бывшая английская колония, получившая независимость в прошлом году… Поднимаемся к горам Тумук Умак — они великолепны, я все там излазил, их мы перелетаем… Суринам, бывшая голландская колония, в настоящее время имеет статус автономии, но рано или поздно получит независимость… И, наконец, Французская Гвиана; вот здесь, в Куру, ваши братья-французы в следующем году, кажется, собираются построить ракетный полигон…
Кусочки пластика были пяти цветов — красные, синие, фиолетовые, желтые и зеленые.
— Это совсем просто, Дэвид: зеленый цвет означает, что документы на право собственности уже получены и их практически никто не оспаривает; желтые указывают на то, что участок приобретен, но окончательно проблема еще не решена по разным причинам; фиолетовый цвет — переговоры о закупке ведутся и не должно возникнуть непреодолимых препятствий; синий — закупки происходят, но иногда возникают некоторые трудности, поэтому они потребуют времени и денег; красный цвет — это территории, в принципе нерасчленимые и не подлежащие продаже по разным причинам. Но это вовсе не означает, что мы отказались от попыток приобрести их.
Точные слова Реба всплыли в памяти Дэвида Сеттиньязa. В маленьком белом кабинете с окнами, выходящими на Баст-Ривер и Манхэттен, полтора года назад он сказал: «Недавно я купил там кое-какие земли».
Кое-какие земли!
— Реб, вы хотите сказать, что действительно купили все это?
