– Восемьдесят пять.
Стрелка спидометра поползла вправо.
К перекрестку мы прибудем либо вместе, либо с небольшим опозданием. Не уйдет.
Суета
Машину ГАИ можно было подрезать уже через пару километров, но Хорунжий решил подождать. Время у него есть. Можно не торопиться. Тем более, что патрульный «жигуленок» не проявлял никакой прыти.
Хорунжий покосился на спидометр – еле-еле сорок километров.
А если это никакой не след? Просто подвезли мента до трассы, чтобы не путался под ногами и не мешал ловить Гаврилина?
Вариант. Так себе, но вариант. Хорунжий отстал от милицейской машины еще метров на сто.
Молчали оба телефона. Хорошо, наверное. Нет плохих новостей – уже хорошо. И нет дополнительной информации – плохо. Плохо – хорошо. Хорошо – плохо.
Во сколько, кстати, должно стемнеть? Где-то между пятнадцатью и шестнадцатью. Скоро уже.
Хорунжий взглянул на часы – уже почти час движется за машиной, потерял кучу времени. Ребята совершенно никуда не торопятся. Просто выехали покататься.
Дважды останавливались на обочине. Хорунжему один раз пришлось проехать мимо, а потом караулить патрульную машину. Второй раз удалось отстояться за деревьями.
Двадцатый век на дворе, подумал Хорунжий, век скоростей и этого… атома. И на тебе, тридцать километров за час.
Ладно. Хватит. Поигрались и хватит. Сейчас проскочим людное место…
Хорунжий выругался. У ментов были свои планы, они вовсе не собирались проезжать мимо придорожного кафе.
Милицейский «жигуленок» неторопливо припарковался возле самого входа в кафе, Хорунжий пристроил свою машину чуть в стороне, сразу за грузовиком. Огляделся.
Людное место оказалось не таким уж людным. Два «дальнобойщика» и три легковушки. Оба милиционера вышли из машины и, спокойно переговариваясь, вошли в кафе. У ребят время приема пищи, подумал со злостью Хорунжий. Ну, ладно, в кафе, так в кафе.
Как день начинается, так он и заканчивается. Утром он встречался в кафе с Григорием Николаевичем, и за ним увязался хвост. Теперь он сам будет пасти людей. Вот такой вот круговорот хвостов в природе получается.
Хорунжий стал возле стойки возле милиционеров. Один из гаишников быстро получил заказ и отправился с подносом к столику. Второй, сержант, что-то сказал барменше.
Хорунжий не разобрал из-за рева музыки и потому, что внимательно рассматривал меню.
– Позвонить надо! – сержант повысил голос, чтобы перекрыть музыку.
Барменша широко раскрыла глаза, смерила милиционера взглядом.
– Сейчас, – сказала барменша, наклонилась, чуть приглушила рев магнитофона и крикнула в сторону открытой двери в подсобку, – Таня, принеси телефон.
Сержант чуть отошел в сторону, пропуская Хорунжего.
– Что будем заказывать? – спросила Хорунжего барменша.
– Кофе…
– Только растворимый.
– Растворимый кофе и… – Хорунжий обвел взглядом прилавок, выставленные закуски доверия не внушали, – … и шоколадку.
Плохо, что возле стойки нет табуретов. От столика он не сможет услышать о чем будет разговаривать сержант. Кстати, он что-то слишком нервно постукивает пальцами по стойке и оглядывается на вход.
Из подсобки вынырнула крашеная блондинка и протянула барменше трубку радиотелефона.
– Ему , – барменша указала на сержанта.
Блондинка недовольно поджала губы и положила телефонную трубку на прилавок:
– Только побыстрее.
Сержант взял трубку, отошел в сторону, к пустому столику, сел, отвернувшись к окну. Барменша приняла у Хорунжего деньги и снова сделала музыку громче.
Ничего не получится, констатировал Хорунжий и, забрав свой кофе, пошел в другой конец зала.
Кофе мерзкий, музыка мерзкая, кафе мерзкое, настроение мерзкое. Печальный итог дня. К тому же, начало темнеть.
Подал голос телефон в кармане куртки Хорунжего. В правом кармане, значит звонит кто-то из группы.
Хорунжий достал телефон:
– Слушаю.
– Здравствуйте, – сказал незнакомый голос.
