– Живой Олежек. Может быть получил сотрясение мозга.

Маша попыталась вырваться.

– Еще в рожу хочешь? – поинтересовался Шатов.

– Нет, – быстро ответила Маша.

– Правильно, тебе еще этим лицом работать. Ты пока посиди на диване, – Шатов толкнул мадам, и та покорно села.

– Кнопочка сигнальная у нас где? – спросил Шатов.

– Тут, под ковром, возле дивана.

– Отлично. Значит, ножки от нее ты будешь держать подальше, хотя охранников, я полагаю, в такое раннее время, в твоем заведении немного. Так?

– Так, – кивнула Маша.

Да, подумал Шатов, а по лицу я ей здорово врезал. Синячок будет на полфизиономии. И куда только обаяние и сексуальность подевались? Ладно, пока разберемся с охранником.

Шатов ощупал карманы.

Мать.

Под спортивной курткой легко прощупывалась кобура. Поясная, стандартная.

Шатов расстегнул молнию на куртке. Точно – кобура. А в ней пистолет. Стандартный пистолет Макарова. И на ремне возле кобуры – наручники. И газовый баллончик. И все это было очень официально на вид. Стандартный ментовский набор.

Мадам всхлипнула.

– Заткнись, не до тебя, – не оборачиваясь, приказал Шатов.

Во внутреннем кармане оказался бумажник и удостоверение. Старший сержант милиции. Мило. Это получается, что Шатов не просто влез в драку, но еще и оказал сопротивление, напал на представителя правоохранительных органов. Час от часу не легче.

Шатов перевернул старшего сержанта лицом вниз, завел ему руки за спину и защелкнул на них наручники. Так будет спокойнее.

Через плечо оглянулся на Машу. Та сидела, поджав ноги, и не сводила с него взгляда. Раз уж так получилось, нужно попытаться извлечь из этого хоть какую-то выгоду.

– Поговорим? – спросил Шатов.

– О чем? – прошептала Маша.

– Угадай.

– Не знаю.

– Не угадала. Еще раз, – Шатов расстегнул кобуру и вынул пистолет.

– Ты… ты чего? – голос слабо подчинялся мадам, она попыталась прокашляться, но это помогло мало.

– А что мне делать? Меня вчера пытались убить. Потом шайка обкурившихся малолеток пыталась меня зарезать. Мне постоянно звонит один урод и требует, чтобы я выполнял его приказы. С тобой я только хотел поговорить о Фроленкове. Просто поговорить. Ты устроила разборку, я чуть не угробил из-за мента. Мне нужно избавляться от свидетелей, милая.

Маша забилась в угол дивана:

– Не надо…

– У меня нет выхода, – Шатов снял пистолет с предохранителя и передернул затвор.

– Не надо… Я скажу! Я все скажу! Не надо стрелять.

– Тоже верно, – кивнул Шатов, присаживаясь возле Маши на диван, – зачем стрелять? Выстрел могут услышать, начнется паника. Прибежит еще кто-нибудь, опять придется мочить… Я тебя лучше придушу…

– Миленький, хороший, не надо, – торопливо запричитала Маша, – я что хочешь… Хочешь, бабки дам… Или… Я обслужу! По первому классу!

– Не то настроение, извини. У меня очень мало времени. Мне не нужны ни деньги, ни услуги шалавы с ушибленным лицом. Мне нужна информация. Договоримся?

– Да, да, договоримся. Я скажу… Только я мало что знаю… Сашка Фроленков…

– Так ты знаешь Александра Фроленкова?

– Немного. Я тут почти всех знала. И его тоже. Он иногда здесь подрабатывал…

– Гомик, что ли?

– Нет. Там, иногда его вызвали третьим. Иногда баба заказывала пацана…

– У вас тут широкий спектр услуг.

– Ага… Да, – Маша торопливо закивала, – мы все… Я все, что хочешь, могу… сделаю. Скажи только…

– Я уже говорил – некогда. Не отвлекайся.