самые законы похерив.

– Лора, не выражайся, тебе это не идет, – сказал Ларин. – А вот предложение дельное. Одобряете, Павел Игнатьевич?

– Тебе решать, Андрей. Риск такой, что приказывать я не вправе.

– Лора, между прочим, не меньше моего рискует, – напомнил Ларин.

Поезд вновь замедлил бег. За окном поползли тусклые фонари, освещающие железнодорожные рампы и мрачные дореволюционные лабазы и пакгаузы.

– Мне пора, – поднялся Ларин, сдвинул дверцу и, обернувшись, через плечо бросил: – Я согласен. Действуем.

Лора картинно послала ему вдогонку воздушный поцелуй. Дугин хмыкнул…

…Майор Зайцев вот уже полчаса бездействовал, сидя за рулем своей личной машины. Он никак не мог взять в толк, почему это вдруг его начальник – полковник Правдеев, попросил его по телефону, не приказал, а именно попросил, причем в самом доверительном тоне, приехать в забытый богом станционный поселок, расположенный в тридцати километрах от города, и забрать его оттуда ночью.

Полиция такая структура, где отказывать начальству в просьбе не принято. Вот и сидел он за рулем напротив закрытого магазина и ждал. Прогрохотал и остановился пассажирский поезд. За освещенными окнами вагонов шла своя жизнь. Кто-то стелил постель. Кто-то разливал спиртное. Каждое из окон было словно экраном большого телевизора, и повсюду показывали разное «кино».

Поезд стоял недолго. Покатил дальше, унося пассажиров вместе с их проблемами, радостями и печалями. Из-за станционного здания вышел начальник ОВД. Выглядел он вполне довольным жизнью, хитро и загадочно улыбался.

– Ну, привет, майор. Спасибо, что уважил, – Андрей пожал руку своему заместителю и устроился на сиденье. – Возвращаемся на родину. Как-нибудь сочтемся.

– Зачем сразу сочтемся, товарищ полковник? Я же понимаю – зря бы меня не тревожили. Надо, значит, надо. – Зайцев уже разворачивался на площади перед магазином. – Тут же совсем рядом, подскочил, забрал. Никакого напряга.

– Не лебези, майор, – благожелательно произнес Ларин. – Ты же серьезный мужик. И должность, и погоны у тебя серьезные. Не к лицу. Я же знаю, о чем ты подумал.

– Интересно узнать, – осторожно поинтересовался Зайцев.

– Сидел ты, ждал меня и думал: а чего это полкан наш не Статкевича попросил за ним приехать, а тебя? Если честно – так думал?

– Так, – согласился майор. – Вроде у вас с ним отношения поближе, чем со мной.

– Докладываю, – довольно развязно сказал Андрей. – Статкевич – человек, которому я всецело доверяю. Но он служака, офицер-функция. Некоторых человеческих слабостей ему не понять, потому как они в Уставе и инструкциях не прописаны. А тебе, майор, человеческое не чуждо. Вот я и попросил тебя выручить. А чтобы ты не думал, будто я в поезде с какими-нибудь бандитами тайные переговоры вел или со шпионами натовскими, – хохотнул Ларин, – то правду тебе скажу, потому что поймешь. Любовница у меня есть. Только она замужем за солидным человеком. Встречаться нам не с руки. Вот и пересекаемся пару раз в месяц в этом самом поезде. Купе-люкс. В конце вагона даже душ есть… только это между нами, майор. Чтобы понял.

– Чего ж не понять, дело житейское, – облегченно заулыбался Зайцев.

– Ты мне сразу понравился. Хватка в тебе есть и сообразительность. А потому еще один задушевный разговор у меня к тебе имеется. Новое дело я затеваю на благо родного ОВД, и мне потребуется твое самое непосредственное участие с полным пониманием.

– Готов выслушать, товарищ полковник.

– Извини, майор, но не здесь. Разговор будет долгим, конфиденциальным и обстоятельным. Откуда я знаю, может, в твоей машине прослушка стоит? Не ты, конечно, ее поставил. Так что встретимся на моей территории, за которую я на все сто уверен. Ты как к рыбалке относишься?

– Положительно, товарищ полковник, – соврал Зайцев, рыбалку недолюбливающий.

Ловить рыбу не любил и Андрей. Но план, придуманный Лорой, включал в себя речные пейзажи.

Ларин ни на секунду не сомневался, что все, что Зайцев слышит, видит и предчувствует, он непременно перескажет Магомеду. К тому же антикор был уверен, что кавказец не предпримет очередной попытки устранить его. Любопытство возьмет верх. Уралов захочет узнать от Зайцева, что же такое новое затевает начальник ОВД. Значит, рыбалка состоится при любой «погоде».

«А Лора не только редкостная стерва, но и молодец. В мужские мозги такого прийти не может».

В воскресенье утром Зайцев приехал в условленное место на берегу Оки. Теперь он уже ничему не удивлялся, даже тому, что Правдеев не поехал вместе с ним, а решил добираться собственным транспортом.

Ларин стоял на песчаной отмели в резиновых сапогах и проверял спиннинг. Рядом с ним на воде покачивалась дюралевая моторная лодка с мощным двигателем.

– Здравия желаю… – начал было Зайцев.

Андрей махнул рукой, обрывая его.

– Не на службе, майор. Плавать хорошо умеешь?

– Неплохо. В школе учился, даже в секцию ходил.

– Это хорошо. На воде всякое может случиться. А теперь выбирай снасти.

Зайцев, не имевший особого понятия о рыболовных снастях, выбрал графитовую удочку с изящной катушкой.

– На мелочь, значит, нацелился? – усмехнулся Ларин. – Можно и ее ловить, под пиво сушеная хорошо пойдет. Знаешь, как рыбу правильно сушить?

– Нет, товарищ полковник.

Мужчины уже забрались в лодку. Заурчал на малых оборотах мощный двигатель. Моторка выбралась на открытую воду, пошла против течения.

– Тут старица неподалеку тихая есть. Там и начнем. А рыбу правильно сушить нужно так. Вешаешь вперемешку крупную и мелкую, через одну. Знаешь, почему так?

– Не могу знать, – Зайцев никак не мог понять, к чему клонил начальник ОВД, к чему эта рыбалка, к чему этот экзамен по правильной технологии сушки рыбы.

– Когда рыба сохнет, на нее всякие мухи садятся, – с абсолютно серьезным видом вещал Андрей, управляя моторкой, – и личинки в нее откладывают. Ты будешь воблу с червяками жрать?

– Думаю, что нет, – растерянно отвечал майор.

– Вот и правильно. Значит, мух надо чем-то отпугнуть. Не дихлофосом же рыбу опрыскивать. Первые враги мух кто? Осы. Значит, нужно их привлечь. Вот на мелкую рыбу осы и слетятся, потому как могут ее тонкую кожу прогрызть и мясо съесть. Жертвуем мелкой рыбой в пользу ос. Они ее сжирают. Но зато отгоняют мух от большой рыбы. И в результате получаем отличную высушенную воблу. – Ларин секунд на десять замолчал, чем ввел в полное смятение душу Зайцева, а затем глубокомысленно добавил: – Вот так и в нашей службе, майор. Стравливаешь одних вредителей с другими. В результате чего очищаешь мир. Верно я говорю?

– Верно, – ответил его зам, хотя толком ничего не понял, однако нутром почувствовал, что разговор и впрямь предстоит серьезный.

Ларин тем временем уже завел моторку в старицу. Здесь по берегам росли камыши с тростниками, желтели кувшинки, топорщили острые лепестки белые водяные лилии. В темноватой, как густо заваренный чай, воде то и дело мелькали полосатые окуньки.

– Тут и обоснуемся.

Широкая старица дугой уходила за лесистый пригорок. Тут было безлюдно, если что и слышалось, то только звуки природы. Пощелкивание, посвистывание птиц да плескание гонявшихся за мошкарой рыбешек.

– Еще одну параллель проведу между нашим ОВД и дикой природой, – вновь с глубокомысленным видом произнес Ларин, буквально вводя Зайцева в ступор. – Откуда водяные лилии энергию берут?

– Как и все растения, – проговорил Зайцев, – из земли, из воды, ну, и солнце, конечно.