вез, из какого-то ихнего «Пятого ноября». Ему надо было везти тебя ко мне, а он еле говорит по-английски, так что ты его просто не понял.
— То-то я удивился, чего он так злится.
— Ну, он тебя высадил тут, поехал следом, потом связался со мной по рации.
Эвери прикрыл глаза. Какой же он идиот! Погрузился в свои раздумья настолько, что даже не обратил внимание на чересчур удачное совпадение, когда на берегу его поджидало такси.
— Мне кофе хотелось выпить и немножко прийти в себя, — объяснил он и прибавил: — Только не «Пятое ноября», а «Семнадцатое».
Фокс легкомысленно махнул рукой.
— Какая разница! Главное, Кон хочет, чтобы я поработал с тобой над списком, помог побыстрей управиться. Будете, говорит, заодно друг за другом присматривать. До чего подозрительный ублюдок! Но я получил приказ — быть с тобой рядом. В буквальном смысле слова. Если ты по нужде присядешь, я должен тебе задницу вытирать. Вот так. — Он причмокнул. — Ну и, конечно, наоборот.
Эвери издал едва слышный стон.
Вместе с Фоксом они поехали в отель «Эродиан», и, прежде чем войти, Фокс поглядел, нет ли полиции. Эвери объяснился с дежурной, сообщив, что его жена и друзья решили задержаться в Греции, а ему поручили забрать все вещи и оплатить счета. Если администраторша и сочла это несколько странным, то не подала виду. Вместе с Фоксом они уложили вещи в четыре чемодана и вместе направились в такси в аэропорт.
Никто из полиции их не ждал, и в два часа дня они уже сидели в самолете, держа путь в Лондон.
— Хорошие были похороны, — сказал Нико Легакис, — если, конечно, можно так выразиться. Весь отдел пришел его проводить. А цветов сколько!
София Папавас потягивала кофе, наблюдая за грохочущей лавиной машин, которые проносились по протянувшемуся за кафе проспекту Александра мимо безобразного мраморного монолита главного полицейского управления.
— Простите, мне так тяжело. — Она закурила сигарету, он заметил, как дрожат ее руки, и сердце его сжалось. — Вы еще не узнали, кто это сделал? Если да, скажите мне, Нико, — можно мне называть вас Нико?
Он был искренне тронут.
— Конечно, можно.
— Мне кажется, я вас давно знаю — через Андреаса.
Легакис понимающе кивнул.
— Дело странное. Две женщины на мотоцикле, микроавтобус, еще одна машина, которую потом бросили. Оказалось, ее угнали несколько месяцев назад. Номера фальшивые.
Она уныло сгорбила плечи.
— По-вашему, это бандиты?
— Бандиты, как правило, не убивают офицеров отдела по борьбе с терроризмом. Если тут не было личных мотивов, я опасаюсь худшего.
— «Семнадцатое ноября»?
Он утвердительно наклонил голову.
— Я читала сообщения в газетах. Там ничего о них не сказано.
Легакис хлебнул пива.
— Они не взяли на себя ответственность.
— Пишут, что это вы попали в убийцу?
Он надул щеки, задумчиво выдохнул воздух.
— Удачный выстрел. Должен был бы помочь отыскать женщину, но пока никаких результатов. Наверное, они заплатили какому-нибудь частному врачу, чтобы занялся ею тайным образом.
— А вы не против, если мы перейдем на «ты»? Так легче беседовать.
Он начинал понимать, что находил в ней Андреас.
— Буду рад. И мне будет легче. Ты знаешь, Андреаса я любил. Я пережил тяжелые дни, София. Так хорошо отдохнуть душой, провести несколько минут с кем-нибудь, кто не служит в полиции.
Она покрутила в руках чашечку с кофе.
— И мне с тобой хорошо, — нужные слова приходили на ум с трудом, — ты такой уверенный, умный, спокойный. Я с тобой разговариваю, как с отцом… Конечно, не со своим собственным — я с ним совершенно не могу разговаривать. Может быть, потому, что ты полицейский.
— Вот уж не думал, что тебе нравятся полицейские.
София подняла на него глаза.
— Я прожила с Андреасом целый год.
Легакис внимательно посмотрел на девушку.
— Так это потому, что он был молод и хорош собой, а не потому, что он полицейский. Он мне говорил, что ты бунтарка в душе, немножечко анархистка. Как все студенты, каких я знаю.
— Наверное, я выросла из студенческого возраста, — скокетничала она.
— Георгос — кто это такой? — вдруг спросил он.
Она взглянула на него, и на мгновение ему показалось, что на щеках ее вспыхнул румянец. Но глаза были скрыты за темными очками.
— Мы разговаривали с твоими друзьями в университете, выясняли, нет какого студента, который приревновал бы тебя к Андреасу.
— Как вы посмели! — гневно воскликнула девушка.
Он подарил ей сочувственную улыбку.
— Мы обязаны проверять, в большинстве случаев убийства происходят на личной почве.
— Я не изменяла Андреасу.
— Нет, конечно. Но у кого-то могла быть безответная любовь, ревность. У кого-то, кого ты даже не знаешь, кто потерял голову. Ты ведь любому способна вскружить голову.
Она едва удержалась от резкого ответа, но вдруг осознала его слова. Стоп, злиться не надо. Георгос считает, что ей пора продвигаться повыше. Лейтенант мертв, теперь можно прибрать к рукам капитана антитеррористического отдела, если умненько себя повести.
И она ответила скромно:
— Спасибо, Нико, как мило с твоей стороны! Но лучше бы поинтересоваться связями Андреаса. Что бы он мне ни говорил, приключения были ему по душе.
— А как же Георгос? Твои друзья рассказали, что время от времени слышат от тебя это имя.
— Просто друг.
— Как его фамилия?
— Кажется, Молфетас, — назвала она первое, что пришло в голову. — Я всегда называю его только по имени.
— Где он работает?
— Не знаю. Он бизнесмен. Разъезжает по разным странам. Иногда возвращается в город, тогда звонит мне.
— А у тебя нет его телефона?
— Мне очень жаль, но нет. Мы в самом деле видимся время от времени, случайно.
— Понятно. В следующий раз, когда он позвонит, попроси его связаться со мной. Мы исключим его из списка подозреваемых и сэкономим на бумажной работе.
Она вдруг встрепенулась, вскинула на плечо сумку.
— Слушай, Нико, мне надо бежать, а то опоздаю на лекции. Может быть, мы еще встретимся, поговорим? Сходим куда-нибудь погулять в выходной, заглянем в Национальный парк?
— Идея хорошая, но…
Она уловила жадную искорку, зажегшуюся в его глазах, и неожиданную тоску о чем-то, чего никогда не будет.
— Извини, Нико, я совсем забыла о твоей жене. — Не переигрывает ли она? Лучше смущенно
