— Наверное, сейчас не время об этом заговаривать, Лу, — сказал Уиллард Фрэнкс, — но у нас есть одно дельце. Снова неофициальное, и прямо по вашей части.
— А именно?
— Нам бы хотелось внедриться в эти новые неофашистские движения, что набирают силу в Германии. Глубоко законспирированные. По оценкам некоторых наших специалистов, они способны серьезно угрожать стабильности в Европе.
Корриган понимающе кивнул и выглянул в окно машины. Они въехали в деловую часть Вашингтона и приближались к Белому дому.
— Слушайте, Уиллард, высадите меня здесь, а? Мне надо сигар купить.
Фрэнкс взглянул на часы.
— Через полчаса вы встречаетесь с президентом.
Корриган усмехнулся.
— Вполне успею дойти. Всего несколько кварталов. Увидимся там.
Лимузин свернул к тротуару, и Корриган вышел. Подождал, пока автомобиль скрылся из виду, и махнул проезжавшему мимо такси.
Через десять минут он был дома. Снял трубку телефона и набрал номер транспортного агентства.
— Мне нужен билет на рейс в аэропорт Хитроу, в Лондон.
Бархатный равнодушный голос ответил:
— Когда желаете вылететь, сэр?
— Как можно скорее.
Последовала пауза, пока женщина сверялась с компьютером.
— Ближайший сегодня днем без первого класса, но…
— Годится.
Как-нибудь в другой раз, господин президент.
На тщательно ухоженной клумбе садика перед коттеджем в Вест-Кирби, весьма респектабельном ливерпульском районе для среднего класса, цвели первые крокусы.
Стоял ясный, солнечный, необычно теплый для этого времени года день. Фрэнк и Вера Эвери сидели вместе со своим сыном в плетеных садовых креслах и смотрели на ползающего по газону ребенка.
— Какой милый мальчик, Макс, — сказала Вера, промакивая платочком потекшую с ресниц тушь. — И похож на тебя.
— Глаза у него материнские, — тихо добавил Эвери.
Вера взглянула на него.
— Мне так грустно слышать, что вы с Мегги расстались. А ведь мы ее даже ни разу не видели. — В ее тоне явственно слышался упрек. — Неужели нет никакой надежды на примирение?
Он покачал головой.
— Я хотел бы надеяться.
— Она останется в Южной Африке?
— Думаю, да. — Даже теперь приходится лгать.
— Ну, по крайней мере, ты дома. Сколько ты здесь не был? С тех пор как ушел из армии?
— Шесть лет.
Шесть лет чистилища. Шесть лет жизни во лжи, в течение которых он писал письма, описывая свое вымышленное существование, передавал их инспектору, пересылавшему весточки родителям через Йоханнесбург.
— Ты получил право опеки над ребенком? — спросил отец. — Это несколько необычно.
— Пожалуй.
— Собираешься обосноваться поблизости? — поинтересовалась мать. — Я была бы счастлива видеть, как растет Джош, мой собственный внук.
— Я, наверное, возьму его с собой в Австралию.
— О! — Она поджала губы с огорчением и неодобрением.
— В Квинсленд. Замечательное место для ребенка. Масса возможностей.
Он выставил предприятие на продажу и с помощью нажавшей на все педали Клариссы Ройстон-Джонс помог Флойду наскрести необходимый для покупки капитал. После гибели Мегги МИ-5 попыталась вполовину скостить обещанную ему сумму, якобы под давлением Казначейства. Чтобы выиграть битву, Кларисса пригрозила подать заявление об отставке.
Но после успешного завершения операции «Лошадь в бизоньей шкуре» звезда ее достигла зенита. Ходили даже слухи, что она станет новым генеральным директором службы безопасности.
— Вы сможете приезжать к нам в гости, — сказал Эвери.
Отец нахмурился и многозначительно напомнил:
— Ты никогда не хотел, чтобы мы приехали в Южную Африку.
Как же он мог хотеть, живя во лжи в Стритэме?
— Там были сложности. Работа. Все время в разъездах.
Вера не желала касаться столь щекотливой темы.
— Когда ты едешь?
Эвери взглянул на часы.
— Уже пора. За мной должен заехать друг. Мы летим завтра утром.
— Так скоро? — удивилась Вера. — Вот так сюрприз! Неужели нельзя задержаться на несколько дней, на пару недель?
«Не сейчас, когда Дэнни Гроган на свободе», — подумал Эвери. Еще долго придется заметать следы.
Всегда практичный Фрэнк Эвери спросил:
— Что ты собираешься делать в Австралии? Стричь овец?
Его сын посмотрел в ясное весеннее небо.
— Мы с другом думаем завести охранное агентство, пользуясь своим военным опытом. У меня есть еще один приятель в Лондоне, который хочет открыть для нас филиал где-нибудь на Дальнем Востоке.
— Роб Дарси? — догадался отец, вспоминая старого товарища своего сына, бывшего майора- десантника, о фирме которого несколько раз писали газеты.
Эвери кивнул, и в этот момент прозвенел дверной звонок.
— Это, наверное, твой друг, — сказала Вера. — Ирландец? Тот, что звонил сюда на прошлой неделе, разыскивая тебя? Он не назвался.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Эвери ответил.
— Нет, это не он. Тот, что звонил, не друг. И если еще позвонит, меня здесь не было, вы меня не видели. Понятно?
Фрэнк Эвери решил, что вполне понятно.
Через полчаса багаж погрузили в наемный автомобиль, и маленький Джош был надежно устроен в коляске на заднем сиденье.
Когда они выехали на трехполосное загородное шоссе и направились к Хитроу, Лу Корриган сказал:
— Знаешь, Макс, люди нас примут за странную парочку. — Он ткнул пальцем через плечо на заднее сиденье.
Эвери рассмеялся.
— Как ты, переживешь?
Корриган сунул в рот новую сигару.
— Теперь меня не беспокоит, что подумают люди. Лично мне очень даже интересно, что они будут о нас думать.
Новая жизнь.
