«Шмидт и Бендер» мгновенно приблизили происходящую на причале сцену.
— Не торопятся, — заметил Монк.
— Хотят убедиться, что взяли все необходимое, — сказал Корриган. — В машинное отделение долго спускаться.
Санитары пошли по сходням, неся оборудование и легкие носилки. Эвери поймал в объектив первую фигуру, которая уже входила в открытый люк. Это была женщина. По белому халату вились длинные черные волосы. Прежде чем скрыться внутри, она чуть повернулась, и он на секунду увидел ее профиль.
Сердце его екнуло.
— Господи Иисусе.
— Что? — спросил Корриган.
Не веря своим глазам, Эвери медленно покачал головой.
— Это они. Это Мегги.
— Твоя жена? — нахмурился Монк. — Ты уверен?
Эвери ничего не ответил, просто смотрел. Но мысли его закружились в бешеном вихре, пока он пытался понять, что означает ее присутствие в этой компании.
— Должно быть, ее заставили, — пробормотал Монк, вторя мучительным раздумьям Эвери.
«По крайней мере, она жива», — успокаивал он себя, уже почти приготовившись увидеть ее мертвой, если Мойлан заподозрит, что она знает о нем правду. Может быть, Мегги поняла это и повела с ирландцем игру, чтобы остаться в живых.
Есть еще одна вероятность. Но Эвери не хотел даже думать о ней.
Теперь следом за Мегги направлялись два санитара.
— Ну? — спросил Монк.
— Мойлан, — подтвердил Эвери, опуская винтовку. — Насчет другого не уверен. Возможно, Михалис, если он сбрил бороду.
В наушниках вдруг захрипел голос Ханта.
— «Солнечный луч» снайперам. Макс, я все слышал. Что собираешься предпринять? Можно подождать, пока они выйдут, и чистенько снять обоих подонков, но есть риск…
Он не договорил, однако Эвери хорошо понял. Снаружи на открытом месте это было бы делом техники. Два снайпера поражают две цели. В один момент. Но в этот момент огневое пространство должно быть чистым. А надо принять в расчет, что среди террористов окажутся Мегги и американский офицер медицинской службы. Да еще пострадавший, которого они понесут, подтверждая свою легенду.
В такой суете трудно сделать прицельный выстрел плюс возможность смертельного рикошета. Мойлан получит шанс прикрыться заложниками.
— И еще, Макс, — снова заговорил Хант. — Не знаю, как Мойлан собирается закладывать бомбу, но у него наверняка есть сообщник на борту. Скорее всего кто-то из «Семнадцатого ноября». Это значит еще один выстрел… Прием.
Эвери нажал на кнопку передатчика.
— Макс «Солнечному лучу». Делай, как знаешь, Брайан. Я выдохся. Прием.
— Понял, Макс. — Пауза. — «Солнечный луч» всем группам. Снайперам оставаться на местах на крайний случай, если объекты покинут корабль. Стрелять только в двух мужчин-санитаров — повторяю, только в мужчин-санитаров. Остальные поодиночке и парами на борт. Спокойно, оружие спрятать. Приготовьтесь бросать оглушающие и слезоточивые гранаты, когда мы обнаружим объекты. Все, пошли! Конец связи.
Монк схватил за плечо отползающего от края Эвери.
— Тебя это не касается, Макс.
— Там моя жена, Джо, пусти!
Хант видел, что Эвери с Корриганом сорвались с места, но ничего не мог сделать, чтобы остановить своего друга и американца, разве что велеть кому-нибудь из членов команды пристрелить их. Старший сержант подумал, что сам поступил бы на их месте точно так же. В конце концов, оба не дураки, зря рисковать не станут. В Багдаде Эвери доказал, что он в приличной форме и вовсе не так выдохся, как утверждает. Есть все же навыки, которые укореняются на всю жизнь.
И ему оставалось только смотреть, как эти двое ползут к трапу.
У края причала заворочался кран, стрела потянулась к палубе судна, опуская платформу с грузом. Между ящиками, незаметно для наблюдателей с корабля, скорчились, притаившись, несколько человек.
Тем временем вышли на связь Лютер Дикс и Брэд Карвер. Закончив обследование корпуса и ничего не обнаружив, они получили приказ взобраться на борт по внешней, скрытой от обзора стороне, пользуясь своими тяжелыми ботинками с присосками на двойных подошвах.
— Быстро вы добрались, — заметил американский офицер медицинской службы санитарам, шагая по коридору за греческим моряком по имени Костас Меллас. — Я сам только что приехал.
— Нам кто-то позвонил, — равнодушно буркнул Мойлан.
Американец припомнил короткую встречу на дороге с бегавшим трусцой дежурным офицером. Должно быть, она и звонила. Шустрая бестия Вэл Баргеллини всегда была на шаг впереди.
И он порадовался этой ее способности, увидев раненого офицера.
С первого взгляда стало ясно, что жизнь его на волоске. Лежит на крошечной площадке у стального трапа, голова в крови, нога неестественно подвернута.
— Идите, — сказал Мойлан, стараясь усилить греческий акцент, — мы сами тут разберемся.
— Лучше я здесь подожду, приятель, — возразил офицер. — Вдруг вам понадобится помощь, да и мне полезно у вас кое-чему поучиться.
Мойлан с трудом сдерживал раздражение.
— Вы же видите, м-м-м…
— Хол. Можете называть меня Хол.
— Вы же видите, Хол, — силился улыбнуться Мойлан, — места нет, повернуться негде.
— Тогда я здесь постою. Чтобы вам не мешать.
Черт! Мойлан вновь выдавил улыбку.
— До чего же настырный этот Хол!
Американец раскрыл рот, услышав странные слова и совсем другое произношение греческого врача, и тут же увидел перед собой дуло «взора».
— Михалис! — крикнул Мойлан. Грек прыгнул на офицера и заломил ему руки за спину. — Мегги, достань из моей сумки пластырь.
Совершенно упав духом, Мегги копалась в сумке, вытаскивая моток липкой ленты. Американец был ее последней надеждой. Когда он встретил их на причале, она решила попытаться поговорить с ним наедине, предупредить и попросить помощи. Теперь и этот шанс потерян. Как прошлой ночью, когда можно было бежать из амбара, да только Мойлан не спал до утра.
Мысли ее обратились к человеку, которого они якобы прибыли спасать. Пока Мойлан и Михалис связывали и заклеивали пластырем несчастного офицера медицинской службы, она спускалась по стальным ступенькам. Раненый был без сознания, почти в агонии. Мегги только успела открыть медицинскую сумку, как подошел Мойлан.
— Боже мой, ну и отделал его этот Меллас… Что это у тебя?
— Хочу дать ему морфий. — Она подняла ампулу, набирая жидкость в шприц.
— Не утруждайся. Лучше ему умереть, чем остаться в живых.
Она взглянула ему в глаза и прошипела:
— Ублюдок!
Вниз спустился Михалис и обратился к Мойлану:
— Что дальше?
— Надо, чтоб Меллас провел меня в трюм, а то это чертово место как кроличья нора и указатели кругом греческие.
Мегги ввела в вену лекарство.
