сможете скрыться от меня! — При этом он обнажил зубы и прорычал; этот трюк он перенял у Полуночника.

Когда они скрылись на лестнице, я сообщил ему, что получил письмо от старого друга.

— От кого, мой мальчик.

— От Виолетты, от девочки, дядя которой… дядя которой так дурно обошелся с ней.

— Я хорошо помню, как мы все тогда за нее молились. Где она сейчас?

— После всех перипетий она оказалась в Нью-Йорке. Она пишет, что жила также и в Лондоне.

— Не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится и не увидит родной страны своей.

— Это из Исаии? — предположил я.

— Из Иеремии, — ответил он, качая головой.

— В любом случае, ни у Иеремии, ни у кого другого нет причин жалеть Виолетту. Она пишет, что счастлива. Она даже приглашает меня облицевать панели в ее доме. У меня создалось впечатление, что она разбогатела.

— Ты поедешь к ней?

— Это ужасно далеко. — Я пожал плечами и встал, чтобы взять трубку и кисет с каминной полки. — К тому же возвращение к прошлому не принесет ничего хорошего.

— Виргиния ведь не очень далеко от Нью-Йорка, как ты думаешь? — спросил он.

Окутанный клубами дыма, я засмеялся и сказал:

— Боюсь, что расстался с профессором Раймундо задолго до того, как освоил географию Америки.

Погрузившись в давние воспоминания, он посмотрел вдаль и добавил:

— Бог мой… а ведь Полуночник… после стольких лет… — Он вздохнул и покачал головой. — Вот было бы здорово найти его, правда мой мальчик?

Думая, что Бенджамин слишком устал и заговаривается, я ответил:

— Наш дорогой Полуночник умер уже семнадцать лет назад. Единственное место, где мы можем найти его, — это во сне.

— Умер? А может, и нет, Джон. Впрочем… что я говорю?

Старый аптекарь вскочил на ноги.

— Дорогой мальчик, прости старика за его бессвязные мысли. Лучше жить с вором, чем с безумцем.

Но его неестественный отказ от своих же слов убедил меня, что он что-то скрывает.

— Кажется, вам не дает покоя какая-то тайна. Скажите мне, что вы имели в виду! — воскликнул я горячо.

— Нет, нет, я ничего не имел в виду. — Он призвал в спасители Экклезиаста и добавил: — Не торопись языком твоим… Прости меня!

— Бенджамин, сейчас не время для цитирования Торы. Ведь вы скоро уйдете. Скажите мне, что вы знаете о Виргинии и Полуночнике. Скажите мне сейчас же!

— Джон… — Он опустился на стул и обхватил руками голову. — Дома у меня есть несколько писем, которые мне бы хотелось передать тебе. Прости меня за то, что я скрывал их от тебя, но такова была последняя воля твоего отца.

Я вскочил на ноги.

— Вы были с моим отцом, когда он умер?!

Он грустно поднял глаза.

— Мы все были с Джеймсом, когда он умирал.

— Я не понимаю. Пожалуйста, Бенджамин, говорите прямо.

— Мы прочитаем письма, и все станет понятно. Иди со мной, — сказал он решительно.

— Но мы заколотили ваш дом.

— Принеси молоток. И не забудь взять свечу. Дело не терпит отлагательства.

Я знал, что девочки еще не спят, и потому поспешно поднялся по лестнице и сообщил им, что мы с Бенджамином ненадолго уходим по делам.

Мы сорвали доски с окон его дома. Оказавшись внутри, мы вытащили из запертого железного ларца в подвале восемь писем, все на имя Джеймса Стюарта. Они были перевязаны белой ленточкой, пожелтевшей от старости.

— Вручая тебе эти письма, я очищаю свою совесть, — сказал он. — Они тяготили меня годами. Мой мальчик, велика тяжесть устных тайн, но бремя письменных тайн еще тяжелее.

Держа письма, которые читал мой дорогой отец, я почувствовал его присутствие и испытал такую острую и глубокую боль, что испугался потерять сознание, если не подавлю в себе эти чувства.

Я сказал Бенджамину, что всегда считал смерть отца, — даже в большей степени, чем смерть других близких, — ошибкой судьбы. Я признался, что стал бы гораздо лучшим человеком, если бы он провел со мной все эти годы.

— Джеймс умер, — ответил Бенджамин, — но самое лучшее, что было в нем, передалось тебе. Я только надеюсь, что ты не возненавидишь меня, прочитав эти письма.

Он держал меня за руку, когда мы возвращались ко мне домой. Я начал читать эти письма в гостиной, надеясь, что они наконец откроют, почему распался брак моих родителей.