«Влип, очкарик», — про себя чертыхнулся Денис, опытному разведчику попасть в такую элементарную западню было стыдно. Офицер попробовал пошевелиться и, к своей радости, обнаружил, что не полностью обездвижен. Он мог шевелиться, только очень медленно, как будто его тело поместили в густой кисель. Прикрыв глаза, Давыдов стал усилием воли всю оставшуюся энергию накапливать в левой, лежащей на столе без движения руке.

Тем временем в квартиру вошли три явно выраженных братка, от их появления на кухне стало тесно.

— Так это и есть тот самый страшный лейтенант? — насмешливо хохотнул один из троицы. Двое других его не поддержали. Широкоплечий верзила, повернувшись к третьему, с небольшим лицом и темными, глубоко посаженными глазами, спросил:

— Сыч, а чего его Полимер клофелином не зарядила?

— И тормозухи хватит, — отрубил Сыч, — выведем как пьяного, никто не обратит внимания. Так что, Гаврош, не переживай, все будет пучком.

— Не-е, — не поверил Гаврош, — с клофелином было бы надежней.

— Перепуганный ты у нас какой-то, — усмехнулся первый. Он подошел к одурманенному морпеху, ухватил его двумя пальцами за челюсть и добавил: — Да он уже как пьяный таракан…

Закончить фразу браток не успел, левая рука Дениса рванулась вперед и раскрытой ладонью врезалась ему в грудь. Удар, нацеленный в солнечное сплетение, оказался смазанным, но достаточно мощным. «Быка» отшвырнуло к стенке, и он с выпученными глазами повалился на пол.

Стоящий рядом с морпехом Сыч тут же выхватил из-под куртки короткую резиновую дубинку и наотмашь нанес удар. Голова Дениса безвольно упала на грудь.

— Ну вот, — недовольно поморщился Гаврош. — Говорил же вам, с клофелином надежней.

— Ладно тебе, чревовещатель, угомонись, — недовольно глянул на него Сыч. Ему было неприятно признавать собственный просчет. Но изменить что-либо было поздно. — Ладно, я беру морпеха, а ты Каратеку, — он указал на тяжело дышащего и держащегося за ушибленную грудь братка. — Садим их в тачку и ходу отсюда…

Появление командира СОБРа для Бережного, не стало неожиданным. После находки в гаражном кооперативе полковник чего-то подобного ожидал.

— Ну, все, Юрий Сергеевич, полный писец, — вместо приветствия прямо с порога заговорил майор Тарасюк. — Попал, что называется, по самые «помидоры».

— Ты угомонись, Сергей, — веско произнес Бережной, исподлобья глядя на майора, потом грозно спросил: — Что, уже заложил «за воротник»?

Лицо Тарасюка скривилось в ухмылке:

— А что? Как говорят в народе, «пей тут, на том свете не дадут». Тюрьма теперь мой дом родной.

— Сядь и угомонись наконец, — приказал Бережной. — Ты что это сопли здесь растягиваешь, как институтка, которая по пьянке дембелю дала? Посадят, посадят. Заладил. Ты же боевой офицер, за что тебя сажать?

— А то вы не знаете, Юрий Сергеевич. Это же наши «стволы», мы их из Чечни привезли. Хотел по- человечески сдать, по чести, так нет же, эта зараза оружейник: «Не приму „левые“ „стволы“», и все. Думали придержать трофей до следующей командировки, чтобы потом у вояк не побираться, так оружейник, гондон, криком кричал: «Чтобы я этого ничего не видел». Не на свалку же автоматы и гранатометы выбрасывать, вот и пришлось в Уклейке топить. Думали, концы в воду, ан нет, всплыли, блядь, как дерьмо в проруби. Да еще и отметиться успели. Теперь только остается, что идти к прокурору и писать явку с повинной. — Майор тяжело вздохнул и покачал головой: — С учетом боевых заслуг, хорошей и чистой характеристики с места службы, добровольной признанки лет семь дадут. Как пить дать дадут.

— Я еще раз тебе говорю, Сережа, ты бы сопли подобрал. Ты же в СОБР попал из уголовки, — тихо, но уверенно заговорил Бережной, дав Тарасюку выговориться. — Ты же не тупой костолом, а толковый, между прочим, опер. Так что нечего ныть, думать надо.

— А чего думать, — обреченно произнес Тарасюк. — Сейчас прокурорские начнут рыть, в момент докопаются до того, кто эти цацки привез. Да оружейник, падла, первый заложит. Мало того, что меня повяжут, так еще ребят возьмут, что со мной «стволы» в озере топили.

В кабинете повисла гнетущая тишина. Один из милиционеров думал о том, как долго ему придется валить лес в районах вечной мерзлоты. Другой лихорадочно размышлял над тем, как избавить своего бывшего подчиненного от неприятностей, в которые тот попал благодаря именно ему.

Наконец светлая мысль пришла в голову и.о. начальника УВД.

— Значит, так, Серега. Берешь своих орлов, сейчас есть разнарядка в Чечню, и еще раз съездите. Пересидите там «бурю в стакане», потом вернетесь героями.

— А что? — На лице майора появилась осмысленная улыбка, которая тут же погасла. — Так ведь оружейник как пить дать заложит.

— Не заложит, — авторитетно пообещал Бережной. — Так что иди, готовь своих бойцов, остальное само приложится.

Тарасюк вскочил, полный решимости. Казалось, хмель как рукой сняло, глаза были чисты, как дистиллированная вода.

— Спасли, Юрий Сергеевич, век не забуду. Спасибо.

— Благодарить будешь, когда вернешься, — коротко ответил Бережной, он терпеть не мог сантиментов.

Следующим, кто попал в кабинет и.о., был начальник вооружения и боеприпасов, или, в обиходе, оружейник.

Разговор получился непродолжительный, но жесткий. Полковник Бережной без предисловия сообщил оружейнику:

— Илья Васильевич, у вас, кажется, есть родственники на Украине. Взяли бы вы отпуск, съездили, навестили родню, да и Новый год встретили в кругу близких.

Оружейник, не один год прослуживший в органах, мгновенно сообразил, что к чему, и тут же заявил:

— Своего бывшего ученика защищаете, Юрий Сергеевич.

— Да, защищаю, потому что в этот переплет майор Тарасюк попал из-за вас, товарищ подполковник. Если бы вы официально все оформили, всей этой канители не было бы. А то, получается, в связи с «Вихрем-антитеррором» «стволы», у населения скупаем за государственные кошты, а ты заставил боевые трофеи утилизировать. Это, между прочим, также является преступлением.

— Но позвольте… — привстал оружейник, с которого полковник сбил спесь.

— Не позволю, — хлопнул по крышке письменного стола Бережной. — В общем так, Илья Васильевич, есть альтернатива. Либо уходите в отпуск и отправляетесь на отдых, либо отправляетесь вместе с СОБРом в командировку на Северный Кавказ. А если попробуешь корчить из себя героя-правдолюбца, сотру в порошок. Пойдешь по этапу вместе с Тарасюком. Понял меня?

Резкая форма общения произвела на оружейника эффект ушата с холодной водой. Подполковник, поднявшись с кресла, отдернул форменный китель и глухим голосом спросил:

— Когда подать рапорт на отпуск?

— Завтра утром.

День, как и следовало ожидать, закончился еще одной неприятностью.

— Товарищ полковник, — звонил оперативный дежурный по УВД. — Только что получено сообщение из Центрального РОВД, чекисты арестовали их начальника полковника Борина и несколько офицеров отдела. Майор Осадчий попытался бежать и в перестрелке с группой захвата был убит.

— Что прокуратура? — глухо спросил Бережной.

— Там целая орда набежала во главе с самым главным.

— Твою мать, — не удержался полковник. Новый день обещал также быть насыщенным событиями.