напророчила. Больше всего на свете в эту минуту Мэг хотелось примчаться в Вашингтон и броситься Стивену на шею. Больше всего на свете ей хотелось почувствовать себя нужной кому-то.
Страх…
Да, Алиссу обуял страх. Как и ее саму. Вокруг Мэг была пустота и одиночество. И ничего больше.
Заболела голова, потом стало ныть все тело. И впервые в жизни Мэг допустила в свое сердце страх, уступила ему. Впервые в жизни не сделала попытки отогнать его работой над очередным уголовным делом. Она знала, что если хоть раз не почувствует страха, то никогда уже не сможет посмотреть ему в лицо. А это давно надо было сделать.
В двух тысячах миль от Нью-Йорка Зу и Джей стояли на веранде Седар Блаф и смотрели на утреннее солнце. Эту ночь они провели вместе, не размыкая объятий вплоть до рассвета. Когда Зу стала было протестовать, говоря, что они «слишком уже старые, чтобы так вести себя», Джей только улыбнулся своей милой улыбкой и сказал:
— Леди, мы с тобой и так уже много лет потеряли впустую. Придется наверстывать. — Он обнял ее. — Ты удивительный человек, Зу. У тебя красивый дом. Ты возвращаешь себе карьеру. Словом, современная женщина, не правда ли? Женщина девяностых.
Зу улыбнулась:
— Вряд ли. Скорее, женщина семидесятых. Просто пытаюсь нагнать время.
Джей прижал ее к себе.
— Я считаю, то, что ты делаешь, — это прекрасно. Большинство женщин даже не стали бы пытаться, особенно в одиночку. — Он положил подбородок ей на плечо. — Но мне хочется кое-что у тебя узнать. Насколько в тебе развита гибкость?
Зу отступила от него на шаг и вгляделась в его зеленые глаза. Она знала этого человека всего несколько дней, но безоговорочно доверилась этим удивительным глазам. Волосы его развевались на ветру, солнце играло в его улыбке.
— Это что еще за вопрос?
Он взял ее за руку.
— Мне надо будет на пару недель отлучиться. В Южную Корею.
— А при чем здесь моя гибкость?
Джей пожал плечами и обратил взгляд в сторону каньона.
— Мне хочется быть уверенным в том, что я еще застану тебя здесь по возвращении.
Зу приблизила свое лицо к его лицу.
— Ты застанешь меня, Джей. Может быть, не здесь. Может, я буду на съемках нового фильма, но обязательно вернусь.
— Надеюсь, за это короткое время ты не успеешь найти себе другого мужчину?
Зу рассмеялась. Она уткнулась лицом в его куртку цвета хаки, с наслаждением вдыхая сладковатый мужской запах.
— Шутишь? У меня не будет времени заниматься этим. Я буду слишком занята разучиванием текста.
— Ты будешь постоянно на людях, станешь доступной. Именно так и играется эта игра.
— Какая игра?
— «Мальчик встретился с девочкой», вот какая. Игра любви.
Любовь. Джей впервые произнес в ее присутствии это слово. Не освобождая своей руки из его, Зу чуть отклонилась назад и внимательно посмотрела на него.
— Значит, вот как это называется? — спросила она. — Любовь?
Он вновь улыбнулся своей мягкой, красивой и какой-то детской улыбкой.
— Почем я знаю? Но что-то вроде этого, определенно. Вчера я шел на работу с идиотской улыбкой на лице. Это я-то! Человек, который специализируется на том, чтобы выжимать слезу у своих зрителей, всегда торжественно-мрачный и рассказывающий о торжественном и мрачном. Я улыбаюсь и сейчас. И что еще хуже: я начал насвистывать веселые мелодии.
Зу не смогла удержаться от смеха.
И в ту же секунду в комнате раздался свист. Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. А на веранду к ним вышел Скотт.
— Что это вы так развеселились? — спросил он.
— Ты что-то насвистывал, — сказал Джей.
— Да, а что, нельзя?
Посмотрев на сына, Зу почувствовала себя счастливой. Как хорошо, что он наконец вернулся домой. Так и должно было быть.
Как и мать, Скотт быстро проникся живейшей симпатией к Джею.
— Скотт! — донесся до них крик Марисоль из кухни. — Иди сюда! Оставь свою мать в покое!
Скотт состроил испуганную гримасу и нырнул обратно в дом. Зу вновь склонилась к плечу Джея.
— Счастлива? — спросил он.
Она закрыла глаза и стала прислушиваться к его ровному дыханию, к утренней песне птиц. Почему ей кажется, что она знает этого человека всю свою жизнь? Что она, даже сама того не сознавая, ждала его все долгие годы? Открыв глаза, она заглянула ему в лицо. Она не знала, что их ждет впереди, но сейчас, в эту самую минуту, стоя рядом с ним, с Джеем Стоквеллом, она почувствовала себя полноценной женщиной. Эмоционально и физически. До сих пор ей это не удавалось ни с одним мужчиной. Она не могла сказать сейчас, как долго они будут вместе, но решила сохранить в себе эту минуту со всеми ее переживаниями. И когда безумная жизнь кинозвезды начнется снова, — а Тим Данахи и Кэл Бейкер уверяли ее, что это уже не за горами, — Зу всегда будет помнить это тихое утро, это ощущение того, что любишь и любима.
Она снова закрыла глаза, мысленно отдаваясь теплу его сердца.
— Да, — тихо проговорила она. — Я очень счастлива.
* * *
Когда самолет стал заходить на вираж над аэропортом Атланты, Мэг взяла Данни за руку:
— Тебе известно, что ты мой настоящий ангел-хранитель?
Данни рассмеялся:
— Меня обзывали и похлеще. Знаешь, что самое удивительное? То, что мы с тобой спешим сейчас на помощь женщине, про которую оба думаем, что она маленько… — он покрутил пальцем у виска, — того.
Мэг убрала свою руку и сунула журнал, лежавший у нее на коленях, в кармашек на спинке переднего кресла.
— Ты сказал, что она просто напугана. Мне кажется, ты прав. А когда человек напуган, ему очень одиноко.
— Ты что, тоже напугана, Мэг?
— Во всяком случае, не от угроз Алиссы. Мне нечего терять.
— Как же нечего? А Стивен? Ты же все еще хочешь его.
— У Стивена тоже произошли изменения в жизни. Как и у меня. Может, однажды мы снова будем вместе. Когда оба успокоимся и освободимся от страха.
Она сказала это, но не поверила своим собственным словам.
Данни откинулся на спинку кресла.
— Каждый из нас чего-то боится, Мэг.
Она рассмеялась:
— И ты не исключение?
Улыбнувшись, он коснулся ее руки.
— Я рад, что у меня есть такая подруга, — проговорил он. — И рад тому, что между нами ничего так и не завязалось.
Мэг посмотрела в иллюминатор.
— Даже если бы и завязалось, то к настоящему моменту уже все бы закончилось.
