Он стиснул ее руку, потом отпустил.
— Знаю.
Мэг вновь обернулась к нему.
— Расскажи мне о своей семье, — попросила она, переходя незримую границу, проведенную между ними. На самом деле на протяжении уже многих лет ей хотелось узнать об этом. А спросила только сейчас. Может быть, потому что и сама наконец доверила ему все свои секреты, освободив душу от их бремени. Ну, если и не все, то по крайней мере некоторые… — Тебя воспитала бабушка?
Данни кивнул:
— Дед был постоянно в разъездах, занимался виноделием. Точнее, продавал вино. А возвращаясь домой, все время торчал у себя в оранжерее. Со своими орхидеями.
— Орхидеи? А, вот, значит, откуда твое увлечение.
— Мне кажется, что он проводил с ними так много времени оттого, что это был единственный способ сохранить брак с моей бабкой. Между прочим, я ее тоже терпеть не мог.
— Почему?
Загорелось табло с просьбой пристегнуть ремни.
— Она была сучка. Да и сейчас такая же. И, похоже, считала, что имеет на это право благодаря своим деньгам.
— Она богата?
— Очень. Несколько лет назад дед умер, оставив мне кое-какие средства. С тех пор бабка, кажется, еще приумножила свое состояние.
— Дед оставил тебе наследство? Никогда бы не могла представить тебя в образе богатого наследничка! — Она шутливо закрыла лицо руками. — О нет! Ты меня страшно разочаровал.
Данни рассмеялся:
— Я и до этого был богатым наследничком, Мэг. Мать тоже оставила мне деньги.
Мэг перестала шутить. Убрав руки от лица, она стала играть металлической пепельницей, устроенной в подлокотнике ее кресла.
— Расскажи про своих родителей.
Данни на минуту задумался.
— Отца убило в Корее. Я не помню его. А мать умерла, когда мне было семь лет.
Она положила свою руку на его.
— Ужасно. Ты ее помнишь?
— Да. Она была красивая и вечно занятая женщина. Светская леди, скроенная по меркам бабки. Но вместе с тем она слишком много курила и слишком много пила шампанского. Впрочем, в любом случае оставалась дочерью своей мамаши. Думаю, ее эта роль вполне устраивала.
Мэг откинулась на спинку кресла.
— Поэтому тебя так раздражают богатые женщины.
Данни пожал плечами.
— Вот взять, к примеру, Алиссу, — проговорила Мэг. — Как ты думаешь, ее устраивает ее роль?
Подумав, Данни ответил:
— Скажем так: то, что мы в ней видим, это еще не вся Алисса. Думаю, ей просто не выпал в жизни шанс стать таким человеком, каким она могла бы стать.
— Но ведь она была другой. С Джеем Стоквеллом.
— Она была очень молода. И напугана.
— Как и сейчас. — Мэг снова стала смотреть в иллюминатор. Улицы и дома города быстро увеличивались в размерах. — Что случилось с твоей матерью, Данни?
Самолет выровнялся перед посадочной полосой.
— Она тоже была напугана, — сказал он спокойно. — И решила покончить с собой.
— Я думала, что ты не приедешь, — произнесла Алисса, открыв им дверь.
Мэг проигнорировала приглашающий жест Алиссы.
— Прежде чем мы войдем, — сказала она, — нужно кое-что обсудить.
— Деньги? С этим проблем не будет.
— Не деньги. Шантаж. Я юрист, а значит, могу выступить и в роли судебного исполнителя. Короче, я могу арестовать тебя.
Алисса удивленно посмотрела на Данни, потом вновь перевела взгляд на Мэг:
— Ты это серьезно?
— Абсолютно.
Алисса надула губки и кивнула:
— Ты хочешь, чтобы я перед тобой извинилась? О'кей, извини. — Она вздохнула и приложила ладонь ко лбу. — Боже, Мэг, ведь я в отчаянии. Неужели ты не видишь?
— Знаешь, что я тебе скажу, Алисса? Я поговорю с твоей дочерью, а там посмотрим, смогу ли я чем- нибудь помочь. Если захочу, конечно. Но предупреждаю сразу: если ты еще хоть раз вспомнишь про сенатора Стивена Райли в моем присутствии, то проблемы с полицией будут уже у тебя самой.
Алисса пораженно посмотрела на нее, потом кивнула.
— Ясно, — тихо проговорила она.
Мэг и Данни вошли в холл. Данни взял Мэг под локоть.
— Неплохое начало, адвокат, — шепнул он и подмигнул.
Натали не арестовали, но перспектива ареста была — реальна. Мэг и Данни опустились на стулья в стиле времен королевы Анны в гостиной Алиссы, которая походила на зал музея: темно-вишневая мебель, пейзажи XIX века на стенах, небольшие бронзовые статуэтки. Роберт и Натали сидели напротив них на викторианском диване. Алисса отошла к огромному мраморному камину и приняла там начальственную позу. Мишель не присутствовала. Алисса объяснила это тем, что все происшедшее та посчитала слишком большим унижением для своего достоинства.
— Прежде чем я на что-либо дам свое согласие, Натали, я должна задать вам несколько вопросов, — начала Мэг.
— Я сама расскажу тебе о том, что случилось, — тут же вмешалась Алисса. — Все произошло случайно. Но даже если и не так, то в самом худшем случае это можно будет расценить как самозащиту.
Мэг даже не обернулась в ее сторону.
— Итак, Натали? — сказала она.
Натали сложила руки на коленях. «Красивая девочка, — подметила Мэг. — Темные волосы, как у отца. Бледненькое личико и пронзительные голубые глаза, как у матери». Впрочем, она была очень сильно накрашена и носила слишком узкую и короткую юбку, чтобы снискать своим видом хоть толику сочувствия у присяжных. Мэг взяла это на заметку. Если дело дойдет до суда, нужно будет подкорректировать ее внешность.
— Мама все правильно сказала, — наконец подала она голос. Она говорила отрывисто, голос дрожал от страха, что составляло резкий контраст с ее внешним видом. — Я схватилась за пистолет, чтобы просто напугать его. А он взял да и разрядился… — Она опустила глаза и уставилась в бордовый восточный ковер. — Я до этого ни разу в жизни не стреляла из пистолета. Даже в руках не держала.
Роберт откинул голову на высокую спинку дивана и стал смотреть в потолок.
Данни скрестил ноги и смахнул какую-то пылинку с ботинка.
Алисса начала нервно барабанить пальцами по изящной резной каминной полке.
— Кто-нибудь знает, каким образом потерпевший пробрался в дом? Это был взлом?
— Да, — быстро ответил Роберт. — Он попал в дом через застекленные двери, которые вели в библиотеку. Разбил стекло, просунул руку и открыл замок.
— Вы слышали какой-нибудь шум, доктор?
— Я спал.
И вновь в разговор вмешалась Алисса.
— Зачем ты задаешь все эти вопросы? — резко проговорила она. — Такое впечатление, что ты нам не
