— Тогда как насчет завтра? У меня выходной, планов никаких нет.
Она сложила руки на коленях. События развивались так быстро, так быстро…
Она вновь вспомнила про Алиссу, Скотта, Эрика, про сценарий стоимостью в один миллион долларов, который лежал у нее в кабинете.
— Я бы с удовольствием, Джей…
Он шутливо простонал:
— Только не говорите «но»!
Зу рассмеялась:
— Сейчас у меня в жизни такая полоса… Столько дел…
— Тем более необходимо развеяться.
Он подмигнул ей и глянул уверенно, но не надменно, дружелюбно, но одновременно ни к чему этим взглядом не принуждая.
И все же это был мужчина, которого любила Алисса. И, возможно, любит до сих пор. А ведь у Алиссы сейчас такие неприятности…
— Да, — сказала она, жалея о том, что в зале вдруг, как нарочно наступила тишина. — Я сегодня восхитительно провела время. Вы даже представить себе не можете, как мне было хорошо. — Она глотнула воды из стакана. — Мне бы очень хотелось увидеться с вами снова, но я думаю, что это было бы неудобно…
Он положил салфетку на стол, внимательно посмотрел на нее, словно там было что-то написано, и спросил:
— Вам было бы неудобно перед Алиссой?
Зу утвердительно кивнула.
Он сложил свою салфетку в треугольник, затем опять развернул.
— Знаете что, Зу… Не знаю даже, как выразить это словами… Вам известно, что у нас с Алиссой общее прошлое. Но это именно прошлое. Некоторым образом я до сих пор неравнодушен к ней. Точнее, к тому, какой она предстает в моих воспоминаниях. Но это все.
«Какой она предстает в моих воспоминаниях. Как и Эрик…»
— А вдруг сама Алисса смотрит на это несколько иначе?
Джей улыбнулся:
— Я уверен, что она отнесется ко всему точно так же, как я, если даст себе труд хорошенько задуматься над этим. — Он вновь сложил салфетку в треугольник.
— Знаете… — услышала, Зу свой голос словно бы со стороны, — я думаю, вы правы. И почему бы нам в самом деле не прокатиться завтра вдоль побережья?
Он кивнул и улыбнулся. И в ту минуту Зу поняла, что Алисса в одном была права: Джей Стоквелл это совсем не Эрик Мэтьюз.
На следующее утро Зу знала, что ей делать. Перед тем как за ней заедет Джей, перед тем как Марисоль вернется домой из Монтеррея, перед тем как кто-либо другой вмешается в ее дела, ей необходимо взять инициативу в жизни в свои руки.
Она сидела на веранде, время от времени отпивая из чашки утренний чай. Общение с Джеем накануне не прошло бесследно: вчера вечером Зу каким-то образом обрела покой в своей душе. Впрочем, проблемы еще могут возникнуть. Например, Алисса. Но Зу была уверена в том, что Джей вчера говорил правду насчет ее подруги, несмотря на все то, что было между ними в юности. У него сохранились, с одной стороны, теплые воспоминания, с другой — обида на то, что она его бросила. Это очевидно. Но ведь и у Зу были теплые воспоминания об Эрике. Хотя и не только теплые.
Словом, Зу поняла, что пора начать новую жизнь, пора перестать сваливать на других вину за то, что могло произойти и не произошло.
Недолго думая, Зу, взяв чашку, вернулась в дом и сняла телефонную трубку.
После двух гудков на том конце провода к телефону подошел Эрик.
— Я хочу поговорить с сыном, — потребовала Зу.
— Сейчас же.
— Он играет с моими ребятами на дворе.
— Позови его.
Наступила пауза. Зу услышала, как Эрик положил куда-то трубку, и стала ждать. Про себя отметила, что сердце бьется ровно, пульс не участился. «Со мной все в порядке, — убеждала она себя. — Наконец-то со мной все в порядке».
— Мам?
— Скотт. — Голос ее лишь чуть подрагивал. Она прокашлялась. — Скотт, по-моему, хватит. Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Сегодня же. Я закажу тебе билет на рейс, который в половине седьмого вылетает из Миннеаполиса. Приедешь в аэропорт и там тебе выдадут билет.
Он молчал.
— Ты меня слышишь?
— Да, мам, слышу.
По его голосу невозможно было догадаться, что он сейчас сделает. Заплачет, крикнет на нее или просто бросит трубку.
— Рейс ровно в шесть тридцать, Скотт. Я позабочусь о том, чтобы Эрик доставил тебя в аэропорт. Подзови его.
На том конце провода опять наступила пауза, после которой раздался голос Скотта:
— Мам?
— Что? — Она почувствовала нарастающее волнение.
— Спасибо.
Зу слышала, как Скотт положил трубку. В глазах ее стояли слезы. «Спасибо». Он сказал ей «спасибо».
— Что еще, Зу? — Это был снова Эрик. Она вновь успокоилась.
— Ты должен отвезти Скотта в аэропорт и посадить на самолет, который вылетает в шесть тридцать в Лос-Анджелес. Ты меня понял?
— Опять ты за свое, Зу? Я не дурак. Но, по-моему, ты кое о чем подзабыла. Твой сын предупредил тебя в той записке, что, если ты попытаешься вернуть его домой, он расскажет репортерам про меня. Про нас с тобой.
— Думаю, если ты сейчас поговоришь со Скоттом, то поймешь, что он изменил насчет этого свое мнение.
Она глянула через застекленные двери на веранду. Там сидела Марисоль, спиной к комнате, но Зу знала, что подруга слышит каждое ее слово. И еще знала, что Марисоль в эту минуту гордится ею.
— Может, он и изменил свое мнение, — сказал Эрик, — но зато я не изменил.
У Зу от напряжения побелели губы.
— Ты это к чему?
— А к тому. Может, Скотт и не захочет разговаривать с репортерами. В этом случае разговаривать с ними буду я. Он настолько же твой сын, насколько и мой. Ты почему-то все время забываешь об этом.
— Мерзавец, — повысив голос, резко сказала Зу. — Ты, наверно, бросил бы меня, даже если бы знал, что я беременна.
Эрик помолчал с пару секунд, а затем со вздохом произнес:
— Я знал, что ты беременна, Зу.
Ей показалось, что у нее остановилось сердце.
— Что ты сказал?
— Я знал, что беременность подорвет твою карьеру, — продолжал он. — И думал, что, если отойду в тень, ты сделаешь аборт. Я и в мыслях не держал, что ты можешь выйти замуж за Уильяма или за кого- нибудь другого. Я и в мыслях не держал, что ты захочешь родить.
Зу с шумом втянула в себя воздух.
— Ты думал, что я сделаю аборт? — Она не верила своим ушам. — Ты думал, что я убью нашего
