1876 год. К середине лета 1877 года Мак-Кей и Фейр начали все чаще выходить на бедные по содержанию рудные жилы. Они не сказали об этом никому, кроме своих партнеров на бирже в Сан- Франциско. Очень осторожно, небольшими партиями Флуд и О'Брайен начали избавляться от акций «Консолидейтэд Вирджиния» и «Калифорнии».

Миллионам тонн руды еще предстояло быть вывезенными через туннель Сутро, и каждая из этих тонн давала ему, его партнерам-шахтерам и предоставившим кредит банкам по два доллара. В среднем туннель приносил в месяц по двести тысяч долларов выручки. Однако золотое дно истощалось. Шахты постепенно угасали.

Адольф Сутро в течение года эксплуатировал свой туннель. Он расплатился со всеми кредиторами, финансировавшими строительство, а затем продал свою долю участия за сумму, превышающую два миллиона долларов, и перебрался в Сан-Франциско, чтобы продолжать свою героическую биографию в качестве мэра Сан-Фрапциско и реформатора, застраивающего и украшающего береговые склоны Тихого океана.

В январе 1877 года в Сан-Фрапциско пришла весть о том, что «Консолидейтэд Вирджиния» пропустила выплату месячных дивидендов. Реакция биряш на это известие была ужасающей. Глэссок в «Золотом дне» пишет: «Буквально тысячи жителей Сан-Франциско и других городов Калифорнии и Невады, в недалеком прошлом обеспеченные, респектабельные и полезные граждане, были низведены до положения уличных нищих».

Каждое крупное предприятие, закрываясь, выбрасывало на улицы сотни людей. Благотворительные организации ежедневно предоставляли пищу двадцати тысячам человек. В Сан-Франциско началось массовое переселение в Аллею пауперов, длинный ряд жалких лачуг в беднейшей части города, теперь заселенной представителями той категории жителей Сан-Франциско, которая всего несколько дней назад владела вместительными домами с десятками слуг. Когда городские власти Сан-Франциско предложили платить по доллару за день на общественных работах, среди тысяч желающих получить эту работу были бывшие бизнесмены города и высококвалифицированные специалисты. Чарлз X. Шинн в «Истории шахты» говорит: «В Аллее пауперов вы могли, проходя в рабочие часы, встретить немало тех, кто некогда были миллионерами. Теперь они жили бесплатными завтраками в подвалах баров или мелочью, брошенной им на счастье. Значительную часть толпы несчастных, бродивших по этой аллее, составляли женщины».

В 1880 году «Консоладейтэд Вирджиния» продолжала вести работы в ограниченных масштабах, однако имелись признаки того, что в следующем году закроется и она, как большинство шахт Вирджипия-Спти. А когда закроются шахты, чем будет жить город? В нем не было промышленных предприятий, не связанных с шахтами, сельское хозяйство было развито слабо. Человеку теперь здесь просто негде было заработать хотя бы доллар.

По мере того как закрывались рудники, шахтеры и рабочие обогатительных фабрик разбредались. Дорогие магазины закрылись, закрылся н Оперный театр Пайпера, а чуть позлее - отель «Интернэшнл». Особняки на С-стрнт оказались покинутыми точно так же, как н ряды хижин вниз по холму от Д-стрит. Наиболее дорогие салуны и игорные дома первыми закрыли свои двери, после инх - средние, а затем постепенно и самые дешевые. Уошойский «зефир» летом вздымал над городом тучи пыли, а зимпие ураганы сметали целые кварталы. Часть домов разбиралась на дрова. «Территориэл интерпрайз» еще песколько лет продолжала борьбу за свое существование, однако оставалось все меньше преданных душ, способных читать ее.

Жизненный цикл Вирджиния-Сити длился менее двух десятков лет - с 1859 по 1880 год.

Что же произошло с 380 000000 долларов, которые Комсток влил в кровеносную систему Дальнего Запада? Что произошло с теми 108 000000 долларов, которые Се- ребряпые короли добыли с золотого дна Маунт-Дэвидсон? Кто оказался владельцем всего этого?

Львиная доля всех этих богатств досталась Джону Мак-Кею, Джеймсу Фейру, Джеймсу Флуду и Уильяму О'Брайену. «Веселый миллионер» О'Брайен мало что сделал со своими капиталами, он умер первым из четверки, оставив свои богатства ближайшим родственникам.

Джеймс Флуд использовал свои миллионы для покупки все новых и новых земельных участков в Сан- Франциско, пока в его руках не оказалась почти вся нижняя часть города, а рента не составила пятисот тысяч долларов в месяц. Во всех его договорах о сдаче внаем содержалось усло- вне, что съемщики должны за свой счет производить ремонт домов.

Джон Мак-Кей покинул Калифорнию в поисках более богатого поля деятельности. На Востоке он выступал в качестве действующего лица в драме «Коммершиал кейбл энд постал телеграф компани», в результате чего ему удалось сломить монополию «Уэстерн юнион». Разведенная швея, с которой он встретился в доме Фейра в Вирджиния- Сити, а потом и женился, оставила его и уехала в Европу, где прожила в царской роскоши целых двадцать лет, видясь со своим супругом в те редкие часы, когда оп пересекал Атлантический океан.

Джеймс Фейр купил себе место в сенате Соединенных Штатов, в котором он более всего был известен своим отсутствием. Он сменил на этом посту Уильяма Шарона, но, если и была какая-то разница между этими двумя сенаторами, в Вашингтоне ее не уловили. Жена Фейра возбудила процесс, обвинив мужа в «постоянном прелюбодеянии» - первый случай, когда подобное обвинение было выдвинуто против сенатора Соединенных Штатов. Права миссис Фейр были компенсированы тем, что в ее собственность перешла фамильная резиденция и ей было выплачено почти пять миллионов наличными.

Вирджиния-Сити и все остальные оказались ободранными до нитки.

У Невады остались ее фермы в Карсон-Вэлли с капиталами в Карсоп-Сити, несколько сот миль Центральной Тихоокеанской железной дороги и несколько городков - железнодорожных станций вроде Рено и Уодсуорта. Здесь правила Большая Четверка железной дороги и также грабила богатства земли.

Карсонская «Морпинг аппил» поднимала голос протеста: «Южная Тихоокеанская никогда и пальцем не пошевелила ради развития Невады, и она отказывается платить налоги с принадлежащей ей земли в этом штате».

Один историк сетовал: «Южная Тихоокеанская отбросила Неваду на четыре десятилетия назад. Сначала она сделала тарифы на перевоз пассажиров и грузов настолько низкими, что убила конкуренцию дилижансов и фургонов. Как только конкуренция была задушена, она подняла тарифные ставки. Она ввела порочную систему перевозок ца дальние и близкие расстояния, которая позволяла ей получать за счет штата огромные прибыли. Например, в 1877 году плата за доставку вагона каменноугольного масла из Нью- Йорка в Сан-Франциско составляла 300 долларов, а из Нью-Йорка в Рено - путь короче первого на триста миль - 536 долларов. Товары, предназначаемые для городов Невады, направлялись в Сан-Фрапциско, а потом перевозились в обратном направлении. Система оплаты, составленная таким образом, не позволяла ни одному из городов Невады стать на ноги и занять место, подобное тому, которое занимают Солт-Лейк в Юте или Денвер в Колорадо».

Выступая против засилья н;елезной дороги, конгрессмен от штата Невада Роллии Даггет воскликнул в конгрессе: «Их целью, как видно, является раздавить промышленность Невады, а не способствовать ее развитию. Для этого введены специальные тарифы на поставку товаров из Калифорнии, которые используются в конкурентных целях каждый раз, когда возникает опасность того, что какая- нибудь отрасль промышленности может приобрести ведущее значение».

Критики утверждали, что Южная Тихоокеанская в 1879 году целиком купила законодательное собрание Невады; что она закрыла оппозиционную газету «Дейли лидер» в Эурике и изгнала из штата Фиске за то, что та выступала против дискриминационных тарифов па перевозку грузов. Лиллард в «Дезерет челлендж» отмечает: «С 1870 года железнодорожные вампиры высасывали Неваду, как апельсин, не давая ей ничего взамен. Они удерживали штат в состоянии пустыни, не имея для этого никаких иных причин, кроме намерения воспрепятствовать другим железным дорогам продвигаться на запад и принять участие в дележе богатой калифорнийской добычи».

Невада переживала серьезные трудности.

Земля отдала свои богатства. Дальше шла борраСка - пустая порода.

Невада так и будет пребывать в этом жалком положении до самого 1900 года, когда вновь будут открыты залежи золота примерно в двухстах милях к юго-востоку от Вирджипия-Сити и шумные лагеря золотоискателей, такие, как Тонопа, Голдфилд, Райолит и Роухайд, добудут в бесплодных солончаковых равшшах новые 250 000 000 долларов в благородном металле.