Не менее важные открытия были сделаны и в другой Америке Шлимана — в Малой Азии. Сейчас Троя—лишь одно из десятков поселений бронзового века, исследованных в Анатолии, но она продолжает оставаться классическим памятником археологии, по хронологии Трои равняют прочие древние городища. Раскопки этих поселений на искусственно насыпанных холмах многое дали для выяснения истории их обитателей, быта, культуры, религии, передвижения племен и т. д.

Но в последние годы были сделаны интересные открытия и в области «гомеровской» археологии. Если в распоряжении Дёрпфельда было всего лишь несколько десятков обломков микенских сосудов, попавших в Трою в результате торгового обмена с ахейцами, которые и дали ему основание считать шестой горизонт «градом Приама», то недавние раскопки в Милете — матери многочисленных ионийских колоний на Черном море — показали, что сама эта метрополия в XVI в. до н. э. была основана ахейцами, приплывшими из Греции.

Находки в других соседних с Милетом поселениях показали особую заинтересованность в колонизации этого района мало-азийского побережья древнейшими греками, стремившимися, видимо, противопоставить себя могучему Троянскому царству. Выходит, не такими уж сочинителями были греческие аэды и Гомер, слагавшие сказания о Троянской войне.

Новые открытия несут разгадку одних тайн, но тут же ставят и много новых проблем, ждущих еще своих Колумбов, — так всегда бывает в пауке. Троя же — первая в цепи этих загадок—останется вечным памятником упорству и мужеству ее первооткрывателя.

Возвращаясь к вопросу, поставленному в начале очерка, должен признаться, что едва ли мне удалось ответить на него окончательно и бесповоротно. Да так ли уж это и необходимо? Пускай, повторяю, чнтатель, захлопнув увлекательную книгу, составит о ее главном герое свое представление, навеянное ему романом, создаст собственный образ этой, без всякого сомнения, выдающейся личности. Автору же этих строк остается высказать одно пожелание — чтобы в этом образе перед Шлиманом-археологом не отступал в тень Шлиман-человек, человек, который остается для нас символом непреклонной воли, способности переносить лишения для осуществления поставленной цели.

И еще одно. Многих в Шлимане поражает феноменальное везение, та перерастающая все границы не изменявшая ему удача, которая невольно вызывает в памяти роковой образ Поликрата и легенду о его перстне. Да, действительно, есть археологи-счастливчики, а есть и заклятые неудачники. По моему глубокому убеждению, счастье улыбается не всякому, но только тому исследователю, который обладает, во-первых, особым даром остро подмечать несущественные на первый взгляд мелочи, а кроме того, ведет поиск непрестанно, систематически, не перебегает в случае временного невезения с места на место, подобно рыбаку, у которого «не клюет». Если мы под этим углом зрения оглядим весь пройденный Шлиманом путь, то должны будем признать, что он не был лихорадочным метанием между разными памятниками в поисках сенсаций, но целенаправленным, систематическим и хорошо продуманным поиском археолога, одаренного, кроме всего прочего, замечательной наблюдательностью и удивительной интуицией, заряженного одной великой идеей—доказать правоту Гомера.

По меткому выражению Г. Штоля, Шлиман — как показало время — не мимолетная комета, а звезда, которая светит и поныне. Время же показало, что никогда в сердцах людей не угаснет Прометеев огонь, зажженный в пору «прекрасного детства человечества» — великой эллинской цивилизации. Ради того, чтобы это чистое пламя горело ярче, столько сил, упорства и таланта положило не одно поколение подвижников науки.

Ю. Виноградов, кандидат исторических наук

Перевод С. В. Шервинского.

Будьте здоровы (греч.).

Софокл. Эдип в Колоне. Перевод В. О. Нилендера и С. В. Шервинского.

Там же.

'Обо всем понемногу' (греч.)

Здесь и далее «Илиада» цитируется в переводе Н. Гнедича.

Случайные замечания (лат.).

Еврипид. Медея. Перевод И. Ф. Анненского.