судна.

– Все в порядке, – важно сказал он, – доставим, – и, не удержавшись, скользнул взглядом по тугим бедрам, затянутым в юбку.

«Хороша. Вот только с одеждой современной не всегда поймешь. Кажется, что зад у девки крепкий, а разденется, ягодицы тут же отвиснут», – вспомнил он прошлогодние впечатления, вынесенные с городского пляжа.

– Перекусить хотите? – предложил Леня.

– Некогда. Мы должны до Москвы засветло долететь.

– Что ж, хозяин – барин, – Леня пожал Ивану руку.

Калинин первым забрался в салон, подал руку девушке, буквально втянул ее вместе с сумкой.

– Ой, – вырвалось у Светы, когда она увидела двух таджиков.

– Эй, командир, – оказалось, что хотя бы один из среднеазиатов умеет говорить по-русски, – чужих нельзя.

Сказано было без злости, просто чтобы напомнить.

Ивана замечание задело.

– Я здесь решаю такие вопросы, – веско произнес он.

Таджики переглянулись. Обменялись парой фраз и оба уставились на девушку. Маслянистые восточные глаза заблестели сильнее.

– Черт с ней, пусть остается. Только ты, командир, не будь жадным, с нами поделись.

Света инстинктивно прижалась к Калинину.

– Может, я останусь?

– Он так шутит.

Таджик засмеялся.

– Шучу, красавица. Если сама предложишь, я не откажусь, еще и заплачу.

– Я не такая. Что вы себе позволяете?

– Тогда извини. Я понять хотел, узнать. Вижу, что честная, а честных девушек у нас в Таджикистане уважают. Никто пальцем притронуться не посмеет. Садись, – и он похлопал ладонью по лавке между собой и напарником, – тут тебе не троллейбус, чтобы всю дорогу стоять.

Света предложением не воспользовалась, села напротив таджиков и пристегнулась широким брезентовым ремнем. Калинин уже перешел в кабину. Жуков запустил двигатель. Прозвучало разрешение на взлет, самолет сорвался с места и взмыл в небо после короткой разбежки.

Света сидела бледная, она летела на самолете третий раз в жизни. Ей казалось, что «кукурузник» с минуты на минуту развалится от вибрации. А когда машина ухнула в воздушную яму, то девушка, не выдержав, перекрестилась.

Таджики смотрели на нее, не скрывая улыбок, обидных и плотоядных.

– Красавица, – таджик кричал, чтобы перекрыть гул двигателя, – если страшно, то выпей. – И он вытащил из кармашка сумки блестящую плоскую флягу.

Света замотала головой, ее и без выпивки мутило. Таджик с фляжкой перебрался через картонные ящики, сел рядом с девушкой, отхлебнул глоток.

– Страшно? – прокричал он ей в самое ухо.

– Нет, – в глазах у Светы застыл ужас.

– Врешь. Ты, чтобы не бояться, рассказывай, говори, болтай.

Света с благодарностью посмотрела на таджика. Если раньше она боялась не только полета, но и своих новых спутников, то теперь ей стало легче оттого, что рядом живая душа. В распахнутой дверце кабины показалось лицо Калинина. Он и Света встретились взглядами. Убедившись, что пассажирку никто не обижает, Иван надел наушники с лингафоном:

– Петруха, ты еще не проклинаешь меня за новую работу?

– Мне по хрену, что мы везем в картонных ящиках. Хороших денег за честную работу не платят, – Жуков нервно хохотнул.

– И я стараюсь не думать. А если нас проверят?

– Серьезные дела без солидной «крыши» не делаются, запомни. У них все договорено, где надо – подмазано, схвачено.

– Думаешь, наркотики?

– Я не думаю об этом и тебе не советую. Раз написано – «сода», сода в ящиках и лежит. Нам платят деньги за полет, а не за размышления на отвлеченные темы. Я уже давно подумывал, куда бы податься, согласен был и в Африку оружие возить, да никто мне не предлагал.

– Рад, что ты на меня не в обиде, – Калинин подмигнул приятелю, – таджики мне не нравятся.

– А мне не нравится девка.

– Почему?

– Не в моем вкусе, я упитанных люблю, чтобы было за что подержаться.

Разговор дальше покатился безобидный и будничный: о женщинах, о выпивке, о том, как кто потратит заработанные деньги.

Солнце уже клонилось к западу, когда из-за горизонта показался аэродром авиаремонтного завода. Света, утомленная полетом, дремала. Во сне она положила голову на плечо таджику.

– Люблю самолет садить на хорошую полосу, – Калинин с улыбкой смотрел на широкую железобетонную полосу аэродрома.

– Для нас она роскошь. Мы не только вдоль нее, но и поперек сесть сумеем.

«Кукурузник» несколько раз подпрыгнул, как резиновый мячик, и покатил по шершавому, изборожденному черными битумными извивами трещин покрытию. Когда самолет остановился, связь с руководителем полетов мгновенно исчезла. Калинин даже не успел договорить и попытаться восстановить ее, как прямо на взлетную полосу с рулежки выехал тяжелый черный джип, подкатил к самому самолету. Тонированное зеркальное стекло опустилось, и из-за него показался Петрович, махнул Калинину рукой. Джип развернулся и выехал на поросшее редкой травой ровное поле, в конце которого виднелся лес и какие-то постройки. Завод остался по другую сторону взлетной полосы.

– Кажется, он за собой зовет, – напомнил раздумывающему Калинину Жуков.

– Я понимаю… – Иван прибавил оборотов, и «Ан-2» легко покатился по полю вслед за джипом.

У самого леса за отгороженной от него глубоким рвом с подернутой ряской водой находилась испытательная площадка. Пыльный бетон, почерневшие металлические конструкции – отбойники для обкатки реактивных двигателей, пустая полосатая будка часового, несколько земляных капониров для истребителей. Джип, игриво вильнув на просторной площадке, подъехал к банковскому броневику, спрятавшемуся под высоким валом капонира. Петрович вышел из машины, поднял над головой руки, показывая, чтобы летчики глушили двигатель. Когда пропеллер сделал последние натужные обороты и замер, Калинин отстегнул ремень и выглянул в салон.

Света уже проснулась, таджики собирались.

– Пошли, – бросил командир Петру Жукову, – сам Петрович нас встречает. Зря бабу брали, злиться станет.

Бетон после качки казался необычно твердым. Летчики и Петрович встретились у джипа.

– Как полет?

– Как всегда – отлично, – бодро сообщил Калинин.

– Иначе и быть не могло. – Петрович покосился на Свету, девушке помогал выбраться из самолета таджик. – Это кто? Небесная попутчица? Стояла на облаке и голосовала?

– Попросили красивую девушку подвезти, – пожал плечами Калинин, – вот я и подумал.

– Жаль, – тихо проговорил Петрович.

Иван так и не понял, к чему относилось это короткое слово.

– Представители завода скоро подъедут? Надо самолет им передать, пока не стемнело.

Петрович даже не улыбнулся:

– Подъедут. Все подъедут.

Таджики тем временем уже выгрузили картонные ящики.

– Отойдите в сторонку, – холодно попросил летчиков Петрович.