Людмила шагнула к нему навстречу и, как ни в чем не бывало, спросила:

– Что так долго?.. Я, между прочим, уже начала волноваться.

– Извини, но шампанского, которое ты заказала, нигде нет. Я обегал полквартала… Пришлось брать мартини… – Оборвав фразу на полуслове, Олег посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. – Ты что, куда-то уходишь?

Поразившись его проницательности, Людмила кивнула:

– К сожалению, наш праздник отменяется – мне надо срочно бежать на работу. Сразу после твоего ухода позвонила моя секретарша и сообщила, что приехал поставщик из Германии…

– Я понимаю. – Круто развернувшись, Олег направился на кухню.

«Обиделся», – решила Людмила и пошла за ним. Конечно, она могла бы этого не делать, а уйти без всяких объяснений. Однако ей не хотелось, чтобы после их встречи, первой за долгие восемь лет и, возможно, последней, у Олега остался неприятный осадок.

Дверь, ведущая на кухню, была распахнута настежь. Олег выкладывал из пакетов продукты, делая вид, что не заметил Людмилиного появления. А может, ему в самом деле было не до нее?

– Ты ведешь себя как мальчишка! – укоризненно заметила она. – В конце концов, я несу ответственность за работающих у меня людей. Если этот контракт сорвется…

– Зачем ты все время врешь? – вдруг спросил Олег.

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Людмила не нашлась, что сказать. В воздухе повисла неловкая пауза.

– Когда я уходил, то слышал, как ты разговаривала со своей секретаршей… – первым нарушил молчание Олег. – Я не собирался подслушивать – так получилось. Когда стоишь на лестничной площадке, то слышно почти все, что делается в квартире. Мою фанерную дверь трудно назвать звуконепроницаемой…

Людмила неестественно рассмеялась.

– Правильно. Я позвонила секретарше и сказала, что приеду в офис после обеда. Но буквально через пять минут она перезвонила мне и…

– Разве я тебя задерживаю? – перебил Олег. – Иди! – По его голосу Людмила поняла, что он не поверил ни одному ее слову.

«Ну и пошел ты к черту!» – мысленно психанула она и, перебросив сумочку через плечо, направилась к выходу. Вопреки ожиданиям, Олег не бросился вслед за ней. Это неприятно поразило Людмилу. Возможно, поэтому она, уже держась за ручку двери, и сообщила ему то, что, в общем-то, и не собиралась говорить.

– Кстати, к тебе тут девушка приходила… Тоня Панкратова, кажется…

Олег выскочил в прихожую с таким взволнованным лицом, словно узнал о новой эпидемии чумы.

– Давно?

– Да почти сразу, как ты ушел… – Людмила иронично усмехнулась. – Не знала, что вы знакомы.

Буркнув что-то неопределенное, Олег распахнул входную дверь и фактически вытолкнул Людмилу на лестничную площадку:

– Ты, кажется, спешишь?

«Не знала, что он умеет быть таким хамом!» Гордо вздернув подбородок, Людмила шагнула за порог. Быстро спустилась на один лестничный пролет, достала пачку сигарет и закурила. Она была уверена, что через минуту-другую Олег бросится за ней и со слезами на глазах станет умолять о прощении. Она, конечно же, поломается для приличия, но затем, так и быть, сделает царственный жест – разрешит ему поцеловать себя.

«И хотя жить ему осталось считанные дни, я не хочу расставаться с ним так нелепо», – думала она, прислушиваясь, не скрипнет ли дверь квартиры Морозова.

Однако прошла минута-другая, а Олег все не шел. Через десять минут Людмила поняла, что ее ожидание напрасно и ей пора уходить. Нельзя сказать, что она очень уж расстроилась, но ее самолюбие было уязвлено.

«Ты совершенно правильно поступила, сдав его Большакову, – прошептал внутренний голос. – Все равно этот Морозов – неудачник. И ты бы никогда не смогла быть с ним счастлива…»

О прибывшей почте компьютер, как обычно, сообщил легким перезвоном. В этот момент Большаков только-только открыл папку с досье на коммерческого директора торгового дома «Валентин» некоего Филимонова Павла Львовича. Скрытый контроль над финансовыми потоками этого учреждения, а также установленная в офисе и в квартире Филимонова подслушка подтвердили предположения о том, что коммерческий директор не только перебирает со своими полномочиями, но и, судя по крупной сумме, несколько дней назад переведенной в Западную Европу, вот-вот собирается слинять из Москвы.

«Нет, дорогой, – усмехнулся Большаков. – Ты уедешь отсюда голым! Если вообще уедешь…»

Совсем некстати компьютер вновь напомнил о себе – пришло очередное послание. Большаков недовольно нахмурился, но папку в сторону не отложил – дело Филимонова казалось ему куда более занятным и перспективным, чем ситуация на рынке ценных бумаг или сводка криминальных новостей. Ничего другого по электронной почте прийти не могло. Для сброса серьезной информации этот канал не годился. Что же касается важных дел, то они, как правило, решались по телефону, часто – при личной встрече.

Перевернув очередную страницу, Большаков внезапно поймал себя на том, что думает уже не о коммерсанте Филимонове, а о Тоне Панкратовой.

«Почему именно о ней? – вопрос застал его врасплох. Подавив легкое смущение, он попытался рассуждать логически: – В отличие от Филимонова, она непредсказуема и поэтому все еще на свободе. На поиски брошены лучшие специалисты. Но что толку? Ведь она действует, как маньяк, – по внутреннему импульсу. А охотиться на маньяка – дело неблагодарное. Вот если бы она сунулась куда-нибудь в газету или на телевидение – тогда бы мы ее быстро просчитали…» Окончательно потеряв интерес к делу Филимонова, Большаков отложил папку в сторону и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, повернулся к компьютеру.

Зевнув, пробежался по биржевым новостям. Криминальная сводка тоже ничем оригинальным не порадовала. Однако стоявшее третьим в списке послание заставило его побледнеть. Но прошло всего лишь мгновение, и непроизвольный испуг вытеснили чувства совершенно противоположные.

– Похоже, на ловца и зверь бежит! – радостно объявил Большаков и не без удовольствия еще раз прошелся по содержимому письма. – Ну, наконец-то, дорогая Тонечка, рядом с тобой появился нормальный человек!

Теперь он был хозяином положения и уже точно знал, что предпримет дальше. Но прежде, чем действовать, набрал номер сотового телефона Эдика Ничипоренко и потребовал, чтобы тот бросил все дела и срочно явился к нему.

После неудачного устранения Панкратовой Эдик попал в категорию особо провинившихся и временно был отстранен от серьезных дел. Теперь он дни и ночи проводил в Чертанове, занимаясь слежкой за «группой риска» и вербовкой стукачей в ее среде. Судя по тому, как скоро он добрался до управления – за каких-то полчаса, – работка эта ему порядком осточертела.

– Можно? – виновато спросил он, протиснув голову в узкий проем двери.

Большаков кивнул на кресло и, когда Эдик, робко проследовав по ковру, занял указанное место, поинтересовался:

– Как дела на новом боевом посту?

– Одно дерьмо! – признался Эдик и осекся, опасаясь, не переборщил ли с лексикой.

– Понятно, – краем губ усмехнулся Большаков. – А вот у меня хорошая новость. Появилась работа. Справишься – считай, прошел реабилитацию. Не справишься… – он сделал паузу и испытующе посмотрел в глаза Эдику. – Ну да ладно, не будем о грустном. Поговорим лучше о деле. Короче, получил я сегодня по электронной почте одно очень занятное письмецо. Мне нужен его автор. Естественно, сам он не объявится до тех пор, пока я не выложу ему круглую сумму. А если еще короче – мы имеем дело с тривиальным шантажом.

– Значит, я должен поехать в банк и привезти деньги? – проявил смекалку Эдик.

– Нет. Ты должен найти этого человека и доставить его на одну из наших явочных квартир.

– Найти в Интернете? – Эдик озадаченно почесал затылок. – Там ведь только «Петров», «собака» да