– Или, может быть, они намеренно блокируют козами дорогу, а в кустах у них засада, прием.

Алекс поднял лицевую пластину и выглянул наружу, чтобы посмотреть невооруженным глазом. В темноте было довольно сложно сказать, но похоже, что там были весьма густые заросли мескита по обеим сторонам дороги. И мескита вполне рослого – с пару этажей высотой. В таких зарослях можно было бы спрятать целое племя команчей.

– Может быть, тебе лучше подобраться сюда, Рик?

– Как можно, парень! Мы же не хотим оголить тыл каравана в ситуации, когда возможна засада!

– Но у тебя пушка!

– Я не собираюсь ни в кого стрелять, ты что, шутишь? Если это действительно настоящие bandidos, мы заворачиваем к чертям назад и вызываем техасских рейнджеров!

– Ясно, – проговорил Алекс. – Смерть с высоты… Я типа так и думал.

Он рассмеялся.

– Послушай, медикаментозный, я буду стрелять, если у меня не будет другого выхода! Но если мы примемся просто так, не задавая никаких вопросов, расстреливать людей посреди глухомани, тогда это мы будем теми, на кого пошлют техасских рейнджеров.

– Угу.

– Выключи мотор и пролети над ними на бреющем, посмотри на них тихонько.

– Хорошо, – сказал Алекс– Понял.

Он сделал несколько глубоких вдохов кислорода – это было великолепно. Затем обнаружил, что мотор не хочет выключаться. Он не мог переспорить систему контроля. Ну ладно. Все равно мотор был не особенно шумным.

Он упал на дюжину метров к вершинам деревьев и пересек дорогу под углом, справа налево. Козы, по- видимому, ничего не заметили – или не обратили внимания. Однако он отметил интенсивное инфракрасное свечение какого-то бездымного электрического нагревательного прибора возле края мескитовых зарослей. Люди там тоже были – самое малое полдюжины. Они поднимались на ноги.

Он снова открыл канал.

– Здесь Алекс. Я насчитал около восьмидесяти коз и по меньшей мере шестерых мужиков, стоящих возле зарослей. Они не спят. По-моему, они там что-то варят, прием.

– Мне это не нравится, прием.

– Мне тоже. Человече, это же каким нужно быть отморозком, чтобы красть коз у людей, которые умудряются выкармливать их в таком треклятом, богом проклятом месте, как это!

Алекс был сам удивлен неожиданной глубиной своего гнева. Но, черт побери, он ведь и сам пас коз! У него развилось искреннее чувство классового родства с козопасами.

– Ну ладно, – Рик вздохнул. – Сейчас я посмотрю, кто там не спит у нас в караване.

Алекс медленно кружил над стадом. В поле зрения показались новые светящиеся двуногие фигуры, на этот раз с другой стороны дороги.

– Грег говорит, сбрось на них вспышку и посмотри, – доложил Рик.

– Хорошо, – отозвался Алекс.

Он вытащил одну из вспышек из пластикового зажима, крепившегося на распорке с правой стороны. Вспышки были старыми и пыльными, из армейского снабжения, их покрывали нанесенные по трафарету надписи на кириллице. Алекс сомневался, что они станут хорошо работать, но по крайней мере в использовании они были сама простота.

Он откинул верхнюю часть вспышки. Она издала хлопок, задымилась, и вдруг из нее вырвалось пламя, яркое, как у сварочной горелки. Невольно застигнутый врасплох, Алекс выронил ее.

Вспышка описала аккуратную параболу и приземлилась, подскакивая, посреди шоссе, на самом краю козьего стада, которое немедленно ударилось в панику. Впрочем, козы не убежали далеко – они все были стреножены.

С края дороги донеслись резкие хлопки. Алекс моргнул, увидев нескольких людей в больших шляпах и неопрятной, болтающейся одежде.

– Рик, – сказал он, – они стреляют в меня.

– Что?

– У них винтовки, чел, и они пытаются меня пристрелить!

– Сейчас же убирайся оттуда!

– Хорошо, – пробормотал Алекс.

Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы набрать высоту. Ультралайт отвечал на его понукания с грацией и скоростью дивана, втаскиваемого наверх по лестничному пролету. Ослепленные пылающей на уровне земли вспышкой, люди, по-видимому, не могли хорошенько разглядеть его. Их стрельба была неровной, и патроны у них были старого образца – громкие, с химическим капсюлем. Это, впрочем, не будет иметь значения, если они продолжат стрелять и дальше.

Алекса внезапно охватило глубокое убеждение, что его вот-вот убьют. Смерть была рядом. Его окатил приступ ужаса, столь интенсивного, что он буквально ощутил, как пуля врезается в него. Она ударит в его тело как раз под тазовой костью, пройдет через внутренности, словно раскаленный докрасна катетер, и оставит его умирать во всей этой сбруе, истекая кровью и блевотиной. Он умрет посередине между небом и землей, в объятиях умной машины. Бригадиры посадят машину и обнаружат в ней его, по-прежнему привязанного к сиденью, холодного, серого, окровавленного, мертвого…