которое нещадно ломило. Она застонала от боли и поняла, что жива. Глаза не хотели открываться, но Нина с усилием сделала это и увидела перед собой склонившиеся лица. Одно лицо с холодными жестокими глазами и твердым подбородком шевельнуло губами, и Нина услышала голос, который доходил до нее как будто издалека:

– Кто это? Я не видел среди них женщин.

– Может, она из экипажа, босс?

– Решила в одиночку в героя поиграть? Не думаю. Что-то здесь не так.

– Босс, группа Конрада так и не перепра-вилась с того берега. Кто-то же перебил их на воде?

– Одна? Фурия с автоматом.

– Вот я и говорю, что, может, кто из экипажа. Может, здесь их несколько человек высадилось.

– Босс, – появился новый голос, – Джека блокировали, но они отстреливаются как бе-шеные.

Голоса витали где-то вокруг. Боль в голове не давала сосредоточиться. Нина вспомнила, как Хан учил ее блокировать боль. Надо к ней прислушаться, ощутить все пространство, которое она занимает. Потом сосредоточиться на боли, на ее границах, и затем медленно эти границы сдвигать. Сначала боль усиливается, становится острее, но вся голова уже не болит, болит только в одной точке. Боль слабеет, становится зудящей. Появляется ощущение, что из затылка торчит палка. Нина представила себе эту палку. Старая почерневшая деревяшка, как большая заноза. Она торчит из головы и раздражает. Не место ей там, это инородное тело, и его мысленно надо выдернуть. Оно уже не в черепе, а всего лишь под кожей. Нина выдергивает щепку из головы, и остается только ощущение, как от небольшой ссадины и онемение в области затылка.

Сознание немного прояснилось, и появилась возможность соображать. Это не пираты сейчас склонились над ней, это те, другие. Одного называют боссом. Они удивлены, что видят перед собой вооруженную женщину. «Если решат, что я из числа пиратов, то убьют. Значит, я должна быть не из пиратов. Но кем я должна быть? – думала Нина, не открывая глаз. – Спецслужбы их не заинтересуют, спецслужбы – это плохо. Это хвост, который нужно обрубить. Значит, я должна быть только членом экипажа, тогда есть шанс, что меня оставят в живых».

Морли не заметил, как прилетела граната. Просто неожиданно вспыхнуло пламя, и его швырнуло на землю, обдав жаром, вонью сгоревшей взрывчатки и землей. Он почти не потерял сознания и не чувствовал боли. Только сильно саднило где-то на голове, а по лицу текло что-то теплое. «Кровь», – понял он. Морли лежал в неудобной позе, в горле першило. Он хотел пошевелиться и откашляться, но в этот момент почувствовал, что кто-то подходит к нему. Морли замер.

– Готовы оба, – сказал кто-то по-английски и Морли толкнули ногой в плечо. От толчка тело его сползло набок, и Морли уткнулся лицом в землю.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам, Морли пытался оценить расстояние. Кажется, метров на десять ушли. Где-то там голоса, и где-то там была Нина. «Не дергайся, Дон, – говорил сам себе Морли, – женщину они просто так не убьют. Женщина с автоматом их заинтригует. Нина обязательно выкрутится, а ты сможешь ей помочь, если не выдашь себя. Ты ей поможешь, если будешь живой, Дон».

– Посадите-ка ее, – приказал главный.

Грубые руки приподняли Нину и прислонили к камню. Чувствовала она себя уже более или менее сносно. Открыв глаза, Нина начала недоуменно озираться по сторонам, отметив, что ее автомат валяется сантиметрах в пятидесяти от ее левой руки. Вращать глазными яблоками было немного больно. Но Нина сочла полезным показать свое крайне беспомощное состояние. Она подняла руку и, сморщившись, потрогала голову.

– Кто вы такая? – коротко спросил главный, сверля Нину подозрительным взглядом.

– Я судовой врач с «Хоупа», – пролепетала Нина. – А вы кто? Какой-нибудь морской спецназ? Зачем вы меня так? А где пираты?

– Что вы здесь делаете?

– На любом судне должен быть врач... – Начала Нина.

– Я спрашиваю, что вы делаете здесь, на берегу, с автоматом?

Нина перевела взгляд на свой автомат, затем закрыла лицо руками, собираясь изобразить горе и отчаяние.

– Они убили человека, который должен был стать через месяц моим мужем! – выдала Нина страшным голосом. Глаза ее пылали ненавистью и безумием. – Я взяла автомат и последовала за ними, чтобы убить их главаря. Это он убил, он оставил моего будущего ребенка без отца, он разрушил мою жизнь...

Голос Нины сорвался на крик. Она уже почти не играла, она подумала о Морли, который наверняка сейчас лежит там мертвый среди камней, и это добавило искренних эмоций ее голосу. Ее выдуманная история могла подействовать на полицейских где-нибудь в Нью-Йорке, но эти прожженные убийцы могут и не клюнуть. Значит, надо стараться вовсю.

– Господи, через какой ужас мы все прошли. – Нина уже билась в истерике. – Эти бандиты, убийцы... я их ненавижу! Я хотела найти этого мерзавца и разрядить в него автомат!

– Кто еще из экипажа судна с вами на берегу? – холодно спросил «гость», на которого вся эта сцена, казалось, не произвела никакого впечатления.

– Никого, – ответила Нина, закрыв лицо руками, и для пущей убедительности отрицательно покачала головой. – Те, кого не убили, заперты на судне.

– Что было нужно пиратам? Зачем они напали на вас? – снова спросил главный, и слова «на вас», вселили в Нину некоторую надежду.

– Я не знаю, – ответила Нина с надрывом, – они напали ночью, перестреляли команду и привели судно сюда. Нас всех заперли по каютам.

«Гость» задумался на некоторое время, глядя себе под ноги. Но Нина не хотела давать ему возможность все обдумать.

– Скажите, вы их всех убили? – требовательно спросила она, схватив главного за рукав. Тот с трудом оторвал руки женщины от себя и поднялся на ноги.

– Пока не всех, мисс, – ответил он и кивнул своим людям, чтобы они следовали за ним. Одному он показал глазами на женщину и ушел.

Будь Нина судовым врачом, которая только что билась в истерике, она бы не заметила этого короткого и многозначительного знака. Но Нина заметила и поняла его правильно. Этот знак мог означать только приказ убить свидетеля. Нина сидела на земле по-прежнему закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Судовой врач была в ужасном горе и не замечала ничего вокруг. Нина же прекрасно видела, как рука оставшегося бандита отстегнула ремешок на ножнах, висящих на правом бедре. Видела садистскую ухмылку на лице приближающегося к ней человека. Все правильно, он не будет стрелять, он подойдет и присядет рядом на корточки, а дальше – ножом или по горлу полоснет, или под ребро засадит.

Бандит присел перед Ниной. Не отрывая рук от лица, Нина резко выпрямила правую ногу, ударив прямо в промежность сидящего перед ней на корточках человека. Боль была, очевидно, дикая, потому что бандит даже не вскрикнул, а скорчился и повалился на бок. Нина мгновенно схватила его автомат и со всего размаха обрушила на голову. Бандит успел поднять руку и попытался защититься. Удар пришелся по руке. Человек вскрикнул, наверное, рука была сломана, но Нина нанесла еще один удар, потом еще и еще. Она ясно почувствовала, как хрустнула височная кость. Человек лежал, только слегка подрагивала одна нога. Если бандиты и не услышали вскриков и ударов, то скоро все равно забеспокоятся о том, куда запропастился их товарищ.

Нина отшвырнула окровавленный автомат и бросила взгляд в сторону, куда ушли «гости». И вовремя: один из них возвращался и был уже в пятнадцати метрах от Нины. «Все-таки услышали», – с остервенением подумала она и метнулась за камни. Пули ударили в землю и по камням в то место, где она только что стояла. Упав на землю, Нина быстро, насколько это было возможно сделать на четвереньках, стала пробираться в ту сторону, где лежал Морли. Она не успела подобрать свой автомат – так быстро все произошло. Оружие было у Морли и пирата, который шел с ним рядом. Но дадут ли ей туда добраться, вот в чем вопрос.

Или бандит догадался, куда направилась Нина, или это было совпадением, но он стал двигаться параллельно ей и не давал высунуться. «Сейчас он подойдет ближе, – подумала Нина, – и мне некуда будет спрятаться». Она металась среди камней и не давала прицелиться. Пули свистели вокруг и прыгали