– И много народу входит в «Триаду»?

– Более миллиона. «Триада» действует не только в Юго-Восточной Азии – во всем мире. Различные группировки «триад» контролируют наркоторговлю, торговлю оружием, проституцию. Занимаются любой заказухой, от убийств до терактов, – говорил инженер, – власть в верхушке «Триады» нередко передается от отца к старшему сыну и так далее. В некоторых группировках династии тянутся по три сотни лет.

– М-да... – покачал головой Разгуляев. – Ребята с фантазией...

Профессор Беляев, оставленный десантниками в гостинице, не очень расстраивался по этому поводу. Военные действия не входили в число его любимых занятий, так что угрызений совести по поводу своего отсутствия там, на реке, он не испытывал. Плотно поужинав, возвратился в свой номер и улегся на диван с книгой в руках. Читая, он позевывал, чувствуя, что дремота постепенно овладевает им.

Однако внезапно покой ученого был нарушен. Без всякого стука дверь отворилась, и в номер буквально ворвался Батяня. За ним показались Саныч и Пластырь.

Майор, подскочив к дивану, схватил профессора за шиворот и, поставив на ноги, несколько раз тряхнул что было силы.

– Ты, ботаник, какого черта! – заорал разъяренный Лавров.

У обалдевшего от неожиданности Беляева выпала из рук книга.

– Да что вы себе позволяете? – пролепетал он, но тут же замолк, брошенный в угол могучей рукой Батяни.

– Я же тебя предупреждал! – Майор в «сильных» выражениях сообщил потрясенному профессору о последних событиях.

– Ты понимаешь, что, если бы не военврач, мы с капитаном застрелили бы друг друга? – сменив тон, вкрадчиво произнес Батяня.

– Да я клянусь, что последние сутки не активизировал систему! – стукнул себя в грудь профессор. – Ни во время вашего боя с мародерами, ни раньше, ни позже!

– Ой ли? – недоверчиво покачал головой Саныч. – Что-то мне с трудом в это верится.

– Да вот сами посмотрите... – Беляев вскочил и нервно завертелся по комнате. – Где же это он? Ах да, вот...

Он схватил «журнал включений» и принялся тыкать его в лицо офицерам.

– Смотрите сами, здесь все отмечено! У меня же инструкция – включать только по согласованию с вами.

– А ну-ка... – Батяня просмотрел записи.

– Да вы сами подумайте: зачем я это буду делать, если потом вы все равно поймете, что я активизировал программу? – Беляев, разволновавшись, начал даже подпрыгивать.

В конце концов Лавров был вынужден согласиться с тем, что профессор здесь действительно ни при чем.

– Ну, хорошо, пускай это так, – произнес он, – но тогда в чем же дело?

– В любом деле бывает свой процент брака. Но не я же его готовил, – говорил Беляев о погибшем по нелепой случайности Клюеве. – Кстати, я кое-что наблюдал в камеры, расставленные вами.

– И что же?

– Из дома Чжао вышла какая-то китаянка, за которой в скором времени устремились охранники и сам Чжанг.

– Так, а дальше?

– Она бросилась в реку, по ней открыли стрельбу. Тут уж я не понял, удалось ли ей убежать. Или она утонула, – развел руками Беляев.

– Ладно. Пошли отсюда, – бросил Батяня Санычу, – кажется, пришло время воплотить в жизнь твою задумку...

– О чем это вы? – уставился на них профессор.

– Неважно. Лежи, читай, – хмыкнул майор.

Недавняя катастрофа на ГРЭС, естественно, прибавила работы местным полицейским. Особенно было усилено наблюдение на берегах Ганга. Участившиеся случаи мародерства, грабежей и прочих преступлений заставили власти обратить большее внимание на работу стражей порядка. Патрули появились и там, где их до этого не было.

Двое полицейских патрулировали участок берега реки. День был жаркий, и оба немилосердно потели, страдая от распаленного солнца. Однако работа есть работа, и ее надо выполнять.

– Вчера в пяти километрах отсюда поймали двух мародеров, – рассказывал полицейский по имени Бегум своему коллеге, – так представь, эти уроды занимались тем, что выдирали золотые зубы у утопленников, снимали кольца, украшения.

– И что, много насобирали? – повернул голову его напарник Рахман.

– Ну, уж не знаю, много или нет, а факты такие. Мне сегодня капитан рассказывал. Так вот, расстреляли обоих на месте. Оба плакали, рыдали, дескать, у них дети, семья и тому подобное...

– Да, как только возьмут за задницу, каждая сволочь о детях вспоминает.

– Осторожно! – предупредил Бегума коллега. – Смотри!

Прямо на их пути под деревом сидела, приподнявшись и раскачиваясь, большая кобра. Она настороженно следила за потревожившими ее людьми, в любой момент готовая к атаке. Но те и не думали причинять ей дополнительного беспокойства, поспешно отступив назад. Понаблюдав за ними еще немного, змея удалилась в заросли.

– Вот так не заметишь и – все.

– Меня, кстати, лет десять тому назад укусила кобра, – сказал Рахман.

– Да?! Расскажи.

– Был я тогда в гостях в деревне, у брата. Смеркалось, мы сидели на улице... тут жена брата с криком выскакивает из дома и говорит – через крышу в дом заползла змея с огромным капюшоном. Мы с братом взяли бамбуковые палки, керосиновый фонарь и вошли в дом. Слышу – возле стены, где стоят корзины и банки, шорох и шипение. Я посветил – а там хвост змеи! – рассказывал Рахман, важно поглядывая на коллегу.

Полицейские шли вдоль берега, переступая через корни деревьев.

– Ну, а дальше-то что было?

– Брат схватил ее за хвост и вытащил на середину. Кобра была действительно очень большая и тяжелая, побольше этой. Он прижал ее голову палкой к полу. И тут он допустил ошибку – стараясь ухватить змею за шею, выпустил хвост. Кобра как рванется! В общем, освободила она голову из-под палки. Обернулась, значит, ко мне и молниеносно цапнула за большой палец правой руки, – ткнул полицейский руку под нос коллеге. – Брат успел палкой опять прижать ее голову к полу. Ухватил за шею и бросил ее в коробку.

– А ты?

– Выскочил я на улицу. Чувствую – начинается. Всего трясет, я кричу на всю деревню – помирать-то неохота! Да... мне тут же перевязали руку повыше укуса, чтобы яд не пошел по всему телу, дали какое-то противоядие. Однако самочувствие мое все ухудшалось. Сердце колотится, в груди болью отдается. Слабеть я начал. Тогда брат повез меня за три мили к доктору, – повествовал пострадавший, – а я уже к тому времени и говорить не мог. Язык как деревянный сделался, веки сами собой закрывались.

– Ужас!

– Еще бы. Доктор сделал мне два укола противоядной сыворотки, снял повязку с руки. Всю ночь меня бросало то в жар, то в холод...

– Гляди! – вдруг оборвал рассказ товарища Бегум. – Там кто-то есть.

Оба сделали в том направлении несколько десятков шагов. Поднявшись на пригорок, густо поросший травой, они убедились, что на линии прибоя лежит тело человека.

– Да уж это точно не крокодил, – задумчиво произнес Рахман.

Долг каждого блюстителя закона – увидев подобное, естественно, спешить на место происшествия, чтобы выяснить, в чем же дело. Подобные принципы, понятно, везде одинаковы – что в Голландии, что в