произошедшем… Слово в слово… И шаг за шагом…

— Может записку об аресте не будем писать? — спросил я в конце своего рассказа. — Посидит до вечера и вместе с нашим караулом освободится!?

Но командир подразделения уже рассвирепел не на шутку.

— Вот хрен ему! — решительно ответил Пуданов. — Как он к нам, так и мы к нему будем относиться! Пусть посидит в яме до завтрашнего вечера. И ему полезно, и другим наука!.. Я им покажу…

В нашей ротной канцелярии сейчас бушевал ураган, который по американской классификации назвали бы «Пуданом»…

— Может не надо? — осторожно предложил я. — Жалко… Да и уволен уже…

Но мои попытки усмирить начальство оказались бесплодными.

— Не-не-не!.. — Бурно запротестовал Иваныч. — Я с такими случаями уже сталкивался! Сегодня один обнаглеет и открыто забьёт х. й, а завтра уже десять «гражданских» придут тебе морду бить! А то и захотят гранатку в окошко закинуть!.. Антонов же трезвый был, а если остальные нажрутся водочки под вечер?.. Они же всё старое захотят припомнить!.. Наши «крестики-нолики»! Так что наказать его надо по полной программе… Сейчас я записку оформлю, а в обед занесём начкару… Ну, «Антоха»!.. Я ему покажу «гражданского человека»!

Командир роты тут же уселся за стол и достал бумаги…

Честно говоря, я даже и не думал о том, что дело может принять столь серьёзный оборот. И у меня даже появилось какое-то чувство вины перед Антоновым… Которого я так жестоко «подвёл под монастырь» со столь тяжелыми последствиями… В связи с этими угрызениями совести я даже вздохнул во всю грудь…

И на это быстро отреагировал мой начальник:

— Ты так сильно не вздыхай! — выговаривал мне товарищ майор. — Жалеешь значит землячка?!.. А я тебя тогда предупреждал… Помнишь, когда список составляли? «Нет, он хороший!» В первую отправку его уволили, как ты захотел! А он и нагадил нам самым первым… Вот тебе и благодарность!

Как правильно гласит армейская мудрость: командир всегда прав. И это уж точно!

— А я ему ещё пообещал выдать характеристику хорошую! — мне вспомнилась антоновская просьба недельной давности.

— А это куда ещё? — удивлённый Пуданов даже оглянулся на меня.

— Да он же хотел на контракт остаться. — с досадой пояснял я. — В Бердском батальоне спецназа или же у десантников новороссийских.

— А чего же он к нам не обращался? — ротный продолжал смотреть на меня изумлёнными глазами. — Ко мне он не подходил даже…

— Он не захотел. — Ответил я. — Вот и пошёл проситься в другие части. Даже отказался проситься в остальные роты нашего батальона. Но я его всё равно отпускал после обеда, чтобы он обошёл все части. Он даже к ВеВешникам ходил…

— И чего? — спросил Иваныч, возвращаясь к своему занятию по документальному оформлению ареста Антонова. — Не взяли его там?

Из своих походов по чужим подразделениям этот военнослужащий возвращался всё мрачнее и угрюмее. Постигающие его неудачи были явственно заметны по его лицу, когда он приходил ко мне с докладом о прибытии обратно.

— Нет! Я его спрашивал, почему же не взяли? Но он не хотел говорить.

— Обломался значит с контрактом! — проворчал командир. К нам не пошёл из-за своей гордости! А там его послали подальше… А ты ему характери-истику!.. Вот он обозлился на всех! А тебе — командиру группы сказал напоследок «спасибочко»!

Только теперь я почувствовал разочарование… Так сказать, незаслуженную обиду и некоторую горечь… Что ж… Бывает…

— Куда солдата не целуй… — коротко произнёс я.

— А везде у него жопа оказывается! — закончил мою мысль Иваныч, быстро строча на бумажке. — Ничего-ничего!.. Вздрючить земляка — это всё равно что на Родине побывать!.. В очень уж краткосрочном отпуске!

Однако меня столь сомнительные удовольствия в стиле «садо-мазо» совершенно не прельщали и поэтому моё командирское естество отказалось сразу же…

— Да ну!.. — пробурчал я. — Скажешь тоже… Я в его Ферганской долине даже не был ни разу…

— Вот уже и побывал! — рассмеялся мой «доброжелатель» и тут же перешёл к местным достопримечательностям. — Как там ружпарк?..

Смех конечно смехом, но ведь… Служба оставалась службой…

— Да пока никак! — честно признался я. — С этим Антоновым провозились…

— Смотри… — предостерёг меня ротный. — А то Каменнюка проверит его состояние… И пиши пропало… И накроется Ростов медным тазичком…

Я мигом позабыл про свои страсти-мордасти… Да ненужные переживания… И тут же отправился выполнять свой служебный долг командира первой группы. Вновь позвал всё того же дневального и опять пошёл досматривать третью палатку. Как я и предполагал, огромный ящик из-под АГС-17 был абсолютно пуст, что означало его бесхозность и ничейность… Он был немедленно конфискован для нужд военного времени, а следовательно вовремя спасён от неминуемой гибели в прожорливой печке-буржуйке. Затем в этом ящике отлично уместился почти весь боекомплект крупнокалиберного башенного пулемета КПВТ. Снаряжённые 14,5 миллиметровыми патронами пулеметные ленты были сняты с бронетранспортёра, который готовился к отправке на ремонтный завод. К сожалению, этот БТР числился не за моей группой, но тем не менее очередной первый шаг к восстановлению ротной бронетехники был сделан… А значит, когда- нибудь придёт черёд и до моих двух неисправных бронетранспортёров… Поэтому пока что можно поработать на общее ротное благополучие…

При следовании на обед мы заглянули к начальнику караула и отдали ему записку об аресте Антонова сроком на трое суток. Своё истинное намерение освободить его к вечеру следующего дня мы решили сильно не афишировать… Дабы наши драконовские аппетиты стали известны каждому кандидату на увольнение… Мы даже подошли к яме и лично убедились в том, что арестованный «гражданский хулиган» отбывает заслуженное наказание… Не заметив наших персон высоко над собой, Антонов горячо и не стесняясь в подборе эпитетов в наш же адрес рассказывал своим «соседям по нарам» об истинной сущности командиров первой роты… Мы с Пудановым молча переглянулись и не стали прерывать пламенный монолог ротного «страдальца»…

Весть о злодействе и коварстве командного состава первой роты мгновенно облетела весь батальон… Ужаснулись не только наши дембеля, но и увольняемые из других подразделений… И никто из них не пожелал оказаться на месте Антонова…

Среди дембельского состава первой роты воцарилось мрачное уныние… А также накопившееся раздражение и даже злость… Последнюю попытались вымести на самом беззащитном существе, проживавшем в нашем подразделении… На крохотном щенке волкодава…

Выйдя вечером «освежиться», я услышал отчаянный щенячий визг… Было такое ощущение, что ему наступили на лапу и продолжали на неё давить изо всех сил… Я тут же бросился на выручку своему будущему четвероногому помощнику… Но пока я преодолевал входные пологи, жалобный вой прекратился… И когда я вошёл, волкодавчик вертелся у ног трех сидящих на табуретах дембелей… Их лица впрочем не выражали особой радости… Как это бывает при беспечной возне с щенком… А при моём появлении на них застыло полное безразличие…

— Что? — угрожающе проворчал я. — На щенке решили отыграться? Мирошник!

Мой вопрос был предельно откровенен. Три дембеля угрюмо молчали. А долговязый снайпер оказался на другом конце палатки… Но подошёл очень быстро…

— Предупреждаю! — обратился я к тройке старослужащих и лично к Мирошнику. — Если я услышу ещё один такой визг! То вы четверо пострадаете самыми первыми! Понятно?

Никто из них так и не осмелился ответить. Ведь и так уже было понятно, что эти трое старичков грубо издевались над щенком… Поскольку он был привезён в роту именно по моему приказу. А значит имеет непосредственное отношение к моей персоне. К тому же волкодавчик является ещё и бессловесным