согласился… Ведь хорошие ломы на дороге не валяются! И этот рубильно-долбильный инструмент занял своё почётное место в углу каптёрки… Вместе со своими собратьями — четырнадцатью ломами…

— Ох-хо-хо… — ворчал командир подразделения, закрывая в очередной «последний раз» свою драгоценнейшую каптёрку. — И на какие только уступки не пойдёшь ради своих подчинённых…

Я в этот момент уже завершил все свои дела по подмыванию опор автопаркового ограждения. Иваныч погромыхал связкой своих амбарных ключей, подвешивая их к поясу, поскольку в карман они не хотели помещаться. Затем принял от меня вахту… По подмыву всё того же автопарка…

Затем нам на глаза попался какой-то неизвестный военный, который бодрым шагом пересекал внутренний дворик первой роты.

— Стой! — остановил его Иваныч. — Кто такой?

— Из роты связи! — пояснил солдат. — В столовую иду.

— А почему ты через нашу роту идёшь? — поинтересовался товарищ майор.

Неизвестный нам связист махнул рукой в сторону своего родного подразделения:

— Я оттуда иду! Здесь покороче будет…

— Запомни сам и передай другому! — начал было декламировать командир нашего подразделения.

Но тут он внезапно задумался. И мне пришлось его поддержать.

— Запомни сам и передай другому! Чем дальше от первой роты — тем ближе к дому! — произнёс я, слегка перефразировав солдатскую прибаутку про удлинение сна.

— Правильно! — заявил Пуданов. — А теперь кру-ГОМ! Шагом марш обратно! А то устроили тут проходной двор!

Перехваченный на нашей территории связист был отправлен в обход первой роты. Затем был вызван дежурный, который получил более чем ясные указания в том, что в подразделении майора Пуданова имеют право находиться только лишь его непосредственные подчинённые. А военнослужащие из других рот должны останавливаться строгим окриком дневальных, несущих службу у ружпарка или на передней линейке.

— Вот так пусть и кричат! — приказывал майор Пуданов. — Стой! Обойди вправо или влево! Если я кого-то увижу из посторонних, которые проходят через территорию нашей роты… То накажу дежурного! Вопросы?

Дежурный взял под козырёк и умчался выполнять новые директивы верховного главнокомандующего первой роты.

— Надо бы вот этот проход перегородить. — я показал Иванычу на пространство между каптёркой и забором автопарка. — Выложить стенку повыше. И тогда здесь больше никто шастать не будет.

— Да я уже подумал об этом же… А блоки? — спросил ротный, но тут же передумал спорить. — А-а!.. Ладно! Новых навезут… Всё равно цемента нет… На четвертую группу.

Затея была хорошей. Наша первая рота находилась как раз на караванных путях. Когда одиночно бредущие бойцы роты связи и подразделения Лимонова направляются напрямки в столовую. А потом уже обратно. Поэтому по нашей территории частенько бродили подозрительные личности.

Но теперь этому был положен конец. Срочно вызванный «штатный алкоголик» отбросил свою лопату и занялся возведением Великой Пудановской Стены. В продолжение задней стены каптёрки и до самого забора автопарка. Но мы всё же предусмотрительно занялись непосредственным контролем за выравниванием земляной площадки и укладкой первого ряда блоков. Организм-то рабочего уже имел хронически запойное состояние…

Но затем товарищ майор не выдержал мучений и призвал на данную работу ещё двоих дембелей, пообещав им списать по одному «крестику». И работа закипела… Хоть известняковые блоки и укладывались рядами без какого-либо раствора… Однако своим массивным весом они придавали должную крепость возводимой стенке.

— Лишь бы посторонние здесь не шмыгали туда-сюда-обратно! — говорил ротный, наблюдая за работой. — Один проходик есть, чтоб в туалет ходить. На роту хватит его…

— Не строем же ходят в нужник. — логично подумав, высказался я.

— Ну, да! — возразил Иваныч. — Туда-то как раз и надо ходить по три человека. Чтоб двое за руки держали…

В ста пятидесяти метрах позади первой роты находился, так называемый, туалет… Если наша солдатская столовая хоть отдалённо напоминала военное предприятие общественного питания… То для всеобщего отхожего места трудно было найти соответствующее название или определение. Поэтому по неистребимой привычке оно всё ещё именовалось туалетом.

Его возведение происходило так… В начале лета экскаватор вырыл ковшом траншею длиной в десять метров, через которую перебросили деревянные шпалы… Расположенные друг от друга на ширине, ну… Скажем так, плеч. И всё! Невысокое огражденьице из маскировочной сетки — не в счёт! Ибо через месяц от неё остались лишь воспоминания и жалкие обрывки тоненьких верёвочек. Но это же потом случилось… Когда солдаты пообрывали «из любопытства» все клочки зеленой маскировки… Ведь замыслы-то были другие…

Зампотыл батальона по праву военного архитектора лично возглавлял строительство солдатского клозета и соответственно руководствовался он самыми благими намерениями. Во-первых: чтобы избежать очередей в самый разгар враждебно настроенного лета и разгула неприятельской дизентерийной палочки… Именно поэтому и были применены шпалы! Во-вторых: при применении боевиками более эффективных палочек наши остро нуждающиеся воины могли обустраиваться на этих шпалах в шахматном порядке… В третьих: в случае возникновения дристун-эпидемии на этих широченных деревянных шпалах могли восседать…

«Какие там воробьи на жёрдочке?! Воробьи просто отдыхают!»

В общем… В случае возникновения действительно эпидемиологической обстановки на этих широченных шпалах наши солдаты могли выстраиваться в две плотно сидящие шеренги! Слава зампотылу, что хоть спиной друг к дружке! В четвёртых… Другие варианты — более плотного размещения военнослужащих, хоть и были рассмотрены, но не забракованы. А предусмотрительно отложены для применения в самых экстренных случаях. Когда озверевшие боевики примутся подбрасывать нам явно немытые огурцы, тут же предлагая запить их откровенно нестерильным молочком…

Но лето прошло без эксцессов. почти беспроблемно завершилась дождливая осень… А вот зимой все шпалы обледенели и покрылись толстенными наростами… Но военные с маниакальным упорством продолжали посещать это отхожее место. И в снегопад с дождём, крепкий мороз и вражеский ветер с гор… Ведь «приземление» в любом другом месте каралось очень сурово и по законам военного времени. Вот и приходилось солдатам мучаться… И далеко-далеко сверкали беленькие окорока тех нуждальцев… Кому не посчастливилось занять места в передней шеренге…

Командование первой роты знало о страданиях личного состава и как-то даже вознамерилось построить отдельный туалет. Ибо товарищи командиры также были вынуждены мучаться аналогичным способом и потому мечтанья о тёплом сортире были отнюдь небеспочвенны! Но только по окончанию строительства каптёрки… Однако после анализа обстановки и ближайших перспектив эти сладостные мечты были погублены прямо-таки на корню. Ведь пресечь несанкционированное проникновение посторонних лиц на столь важный объект у нас не имелось возможности. Поскольку строить его вблизи роты не позволяла медицина. А выставлять постоянного часового для охраны отдалённого поста — это было бессмысленным. Всё равно разоружат и прогонят… Ведь в батальоне столько желающих посидеть в нормальном и непродуваемом помещении… И через несколько недель очередному достижению первой роты пришёл бы окончательный конец…

Поэтому мы решили не тратить силы и стройматериалы на бесполезное занятие, а довольствоваться скромными результатами архитектурного труда нашего зампотыла-затейника. Пойманные в блиндаже и щели дембеля уже получили своё наказание, после чего походы в эти бомбоубежища прекратились…

Вот и сейчас… Хоть мы и перегораживали большой проход капитальной стеной. Но для путешествий солдат к отдельно расположенному отхожему месту была оставлена калиточка. С другой стороны каптёрки…

Мы ещё минут двадцать понаблюдали за работой строителей. Посмотрели на действия наших же