сидевший сбоку гранатомётчик Кяйс. — Такая хорошая картинка получилась бы…

— Ну, кто же знал! — как настоящий военный философ, изрёк я. — В следующий раз будем умнее… Я тебе обещаю… Ха-ха…

— У вас ещё всё впереди! — обнадёживающим тоном проворчал Иваныч и тоже рассмеялся. — Из-за вашей водовозки мы теперь надолго здесь застрянем…

Мы застряли. Утро было в самом разгаре и по автомагистрали густым потоком ехали гражданские автомобили… К тому же они были вынуждены притормаживать на перекрёстке и дальше двигаться на малой скорости… Чтобы осторожно пересечь разлившееся на дорожном покрытии топливо и масло… Да и замершая наполовину на проезжей части милицейская автомашина с цистерной тоже затрудняла проезд местного транспорта… И не было ни одного мало-мальски свободного и доступного интервала в длиннющей веренице машин, чтобы мы смогли вклиниться в этот нескончаемый поток…

— Товарищ старший лейтенант! — позвал меня молодой боец-растеряха. — Может я сбегаю за варежками?

— Что такое? — тут же обернулся на его вопрос рачительный хозяин первой роты. — Какие варежки?..

— Да он вчера тут под деревом меховые перчатки забыл… — с досадой пояснил я. — Но… Водила же стоит… Сразу догадается что к чему…

— Отставить варежки! — приказал Пуданов. — Спишем их на боевые потери…

Молодой солдат облегчённо вздохнул и уселся на своё место…

А автомобильная пробка не уменьшалась и не уменьшалась. Механик-водитель Краснов не выдержал такого издевательства со стороны местного вроде бы гражданского населения и подал свою тяжёлую боевую машину чуть вперёд… Затем ещё и ещё… Пока не перекрыл ближнюю полосу… Затем лихо развернулся на правой гусенице и медленно поехал в сторону города Грозный. Следом за нами пристроилась вторая наша броня, а за нею и Урал… В кузове грузовика сидело четверо дембелей из пудановской группы, которые должны были отслеживать ситуацию на дороге позади нас… Хотя, на мой взгляд, было бы правильнее разместить Урал между боевыми машинами пехоты… Чтобы не слышать истошных воплей Стасюги… Самым нахальным образом тычущего своим пальцем в пострадавшую водовозку… Его слов я не разобрал из-за рёва двигателя и лязганья гусениц… Но было видно, что Засада надрывается из последних сил, стараясь привлечь наше внимание…

«Сам ты… Ассенизатор…» — мысленно отвечал я ему, смутно догадываясь о смысле его криков.

Вот так вот… Мы и проехали этот злополучный перекрёсток… Можно сказать, вполне беспрепятственно… И почти удачно…

До Грозного мы тоже добрались без приключений, а там и до Ханкалы было рукой подать… Наконец- то впереди замаячил наш шлагбаум с полосатой будкой…

— Ого!.. — удивился ротный. — Всё начальство нас уже поджидает…

И в самом деле… За поднятым шлагбаумом стояла толпа военных… Но наши взгляды буквально притягивал светло-серый бушлат полковника Сухова… Его «Арктика» уже издалека семафорила всем нам о том, что начальство никогда не дремлет… И бдит постоянно…

— Это их засада по радио предупредил… Вот и высыпали все… Митинговать значит будем! — догадался я. — Как пить дать…

Я как в воду глядел… Командир батальона приказал остановиться и всем построиться… Через пять минут две наши группы, а также экипажи БМПешек, минёры, связисты и один водитель Урала построились напротив штаба.

Полковник Сухов поздравил всех нас с успешным выполнением поставленной боевой задачи и приказал командиру роты представить ему списки особо отличившихся для дальнейшего награждения их правительственными орденами да медалями.

«Да… Знакомая уже сказка! Знакомая…» — насмешливо подумал я, продолжая при этом бесстрастно смотреть на командование.

Мне уже не раз доводилось возвращаться с десятидневных или же недельных боевых заданий, но вечная военная сказка всё никак не хотела становиться былью… Хотя бы один-единственный разик… Но увы… И всё же я постоянно говорил Судьбе «спасибо» за это возвращение…

Тем временем военная сказка продолжалась. Ибо командир нашего батальона уже вовсю радовал наших дембелей словами об их внеочередном увольнении в запас… Наши матёрые «дедушки» словно наивненькие и доверчивые старички-пенсионеры открыто торжествовали по случаю такого своего долгожданнейшего счастья… Не понимая суровой правды жизни… Что обещания комбата являются обещаниями командира батальона!.. А график увольнения солдат первой роты считается официальным документом с подписью командира подразделения!.. И эта бумага может запросто перевесить любое слово, произнесённое из, как это модно сейчас говорить, «популистских соображений»…

«Деды» ликовали и даже кричали «Ура!» Но майор Пуданов и ст. л-т Зарипов продолжали стоять на своих местах в строю и никоим образом своих развеселившихся подчинённых не разочаровывали… Всё-таки высокое начальство было ещё близко… И поэтому мы терпеливо и внимательно внимали каждому изречению полковника Сухова…

И дождались!.. Ведь напоследок командир батальона поблагодарил нас всех за отличную совместную службу… При этих словах мы встрепенулись!.. Как классический балет на советских телеэкранах, так и эти выражения из уст начальства свидетельствовали лишь об одном — о скорой смене власти! И действительно!..

— Я перехожу на вышестоящую должность в штаб бригады! — объявил полковник Сухов. — И до настоящего времени ожидал только вашего возвращения… Чтобы сдать батальон без потерь и каких-либо происшествий!.. Ещё раз спасибо! Майор Пуданов! Войска в вашем распоряжении!..

Командир роты вышел из строя и приказал всем занять свои места на броне… Минёры и связисты попытались было заартачиться, чтобы побыстрей уйти пешком в свои близлежащие подразделения, но Иваныч был неумолим…

— По машинам, я сказал!

С крыльца штаба за построением наблюдал потенциально новый командир батальона и поэтому строжайшую воинскую дисциплину следовало проявить во всей её суровой красе и очаровательной жестокости…

Солдаты взбирались на броню, а я смотрел на них с удручающим пессимизмом… Ибо новый командир батальона меня ничуть не порадовал своим появлением на штабном крылечке… Хоть полковник Сухов и был иногда чересчур уж требователен, но эти яростные вспышки у него очень быстро проходили… И в своём командирском деле он отлично знал толк… Поскольку Сухов прошёл все ступеньки карьерной лестницы, начиная с должности командира разведгруппы спецназа… И младший наш командный состав он понимал очень хорошо…

А прибывший ему на замену майор Перебежкин в своё время окончил Бакинское общевойсковое училище, в котором же и начал свою офицерскую службу… Хоть и поговаривали о том, что он был хорошим командиром учебного взвода курсантов, вследствии чего и стал скороспелым командиром роты всё в том же БакВОКУ… Лично меня это не впечатляло абсолютно, поскольку командиры разведгрупп спецназа являются самым маковым цветом нашего спецназовского войска, поскольку именно они наравне с солдатами идут выполнять конкретные боевые задания… А зачастую и впереди своих бойцов!.. И именно командиры РГСпН несут огромное бремя ответственности как за выполнение боевого приказа, так и за сохранность своей разведгруппы, а значит и за солдатские жизни…

Но Перебежкин никогда не нюхал ни пороха на учебных стрельбах всей разведгруппой на полигонах, ни крепкого солдатского пота во время длительных маршей в район поиска… Ни даже «аромата» окровавленных портянок на привале… При развале Советского Союза, когда Бакинское училище перешло под юрисдикцию молодой азербайджанской демократии, он попросился в близлежащую воинскую часть, которая сохранила своё Боевое Знамя, вооружение и технику… Это была наша 22-ая бригада спецназа, продолжавшая сохранять свою боеготовность и подчинявшаяся Главному РазведУправлению, даже невзирая на сильнейшее давление местных националистов-боевиков и открытую экономическую блокаду… Личного состава тогда не хватало катастрофически и бывшего командира курсантской роты Перебежкина назначили на должность командира роты спецназа… Затем он в составе бригады без каких-либо