им срочно нужна помощь… Наша помощь!.. Ведь именно наша разведгруппа № 613. в данную минуту находится в полной боевой готовности… Это другим группам потребуется какое-то время на получение оружия и боеприпасов… А мы…

«На… Помощь… На… помощь!.. На!.. Помощь!»

А мы уже бежали изо всех сил… Ни о каком строе или упорядоченном передвижении сейчас не могло быть и речи… Наша группа рванула с места в карьер и теперь неслась вытянувшейся на бегу оравой… Прямиком к штабу батальона… К нашему ЦБУ…

«На… помощь… На!.. Помощь!..»

Я бежал где-то в середине и по уже выработанной привычке моё дыхание подстраивалось к темпу ускоренного передвижения… Но если раньше я считал «Раз-два!» на вздохе и «три-четыре!» на выдохе… То теперь вместо цифр в голове проносилось одно и то же… Но гораздо важное… «На!» — это резкий вздох… «Помощь!» — это энергичный выдох…

Ведь бежать изо всех сил нам предстояло метров пятьсот… Да ещё и при всей своей боевой экипировке, состоящей не только из оружия, но также полуторного боекомплекта и приборов связи… У кого радиостанция, у кого поисковый приёмник… У некоторых даже бинокли…

«На!.. Помощь!.. На!.. Помощь!..»

У входа в штаб батальона нас уже ждал дежурный по ЦБУ. Он что-то сообщил старшему лейтенанту Веселкову, который тут же кивнул головой и помчался дальше… То есть прямиком на аэродром… Остальная часть разведгруппы неслась за ним следом…

Я хоть и прилагал все свои усилия, но слегка отстал… Вернее, моё место в бегущей веренице солдат сместилось из серединки ближе к хвосту… Конечно не так, что в самом конце… Это основная масса нашего личного состава бойцов преодолевала расстояние до вертушек почти что как спортсмены — любители военизированных видов состязаний… С автоматами в руках и в лифчиках… У меня же имелся пулемёт ПКМ, который в два с половиной раза тяжелее любого автомата… Да ещё РД за спиной с семью сотнями патронов, гранатами и ракетницами… И на груди «мешочек» с двумя сотнями патронов в лентах… И сотней патронов в пулемётной коробке. Так что… Бежать мне приходилось с некоторыми утяжелениями…

Однако я не был одинок в своих пулемётчикских мучениях… Вместе со мной в арьергарде группы бежали остальные ПКМщики: высокий Билык, толстоватый Глухарь и мелкорослый Васятка…

«Этот наш… Богатырёк!»

Пулемётчик Вася Васильев был самым маленьким из нас… То есть из четырёх ПКМщиков РГ № 613. Он хоть и бежал самым последним, однако не отставал… Хоть и «умирал» на бегу от чрезмерных перегрузок… О чём свидетельствовала мучительная гримаса на худом лице… И тем не менее… Наш Васятка не отставал…

«Быс! Трей! Быс! Трей! Быс! Трей!»

Мы уже громыхали сапогами по сборно-металлической поверхности взлётно-посадочной полосы… До спасительного «финиша», то есть до наших «восьмёрок» оставалось метров с пятьдесят… Но мы никак не сбавляли своего высокого темпа… Ведь уже были слышны все аэродромные звуки, свидетельствующие о скором взлёте. Бешено гудели вертолёные турбины, лопасти со свистом рассекали воздух… Натужно ревел спешно отъезжающий топливозаправщик. Вот нас обдало горячей струёй из его выхлопной трубы… Это был почти что финал…

Наконец-то мы остановились около Ми-восьмого…

Я с трудом переводил дыхание, дожидаясь своей очереди… И через пяток-десяток секунд мои ноги быстро вбежали по лесенке в салон вертушки. Я устало плюхнулся на сиденье и выложил свой пулемёт на пол… Как и положено… Стволом к хвосту…

— У всех всё на месте? — выкрикнул Веселков.

В ответ послышалась разноголосица положительных реплик. Я молча кивнул головой… Мне всё ещё не хватало воздуха и я старался побыстрее отдышаться… Чтобы поскорей прийти в нормальное состояние…

Наш Ми-восьмой уже выруливал со своей стоянки на взлётку… После стремительного разбега вертушка взмыла в небо и мы вновь помчались на север… Но на этот раз — уже не на плановый облёт… А выручать и спасать… Выручать из беды разведгруппу старшего лейтенанта Ахметшина… И спасать жизни разведчиков-спецназовцев из третьей роты нашего шестого батальона.

«Вот так!.. — думал я. — Мы уже летим!»

Впереди нас ждала неизвестность. Ведь мы знали только то, что разведгруппа старшего лейтенанта Ахметшина попала в засаду и там сейчас идёт ожесточённый бой. Вполне возможно, что и нам придётся несладко… Что и наша разведгруппа окажется под огнём противника… Что кому-то из нас в этом бою может достаться как вражеская пуля, так и духовская кумулятивная граната… Что кто-то из состава РГ № 613. будет убит… Но…

НО ТАК БЫЛО НАДО! НА — ДО!

Надо было срочно лететь на помощь разведгруппе старлея Ахметшина… Надо было спасать своих товарищей из третьей роты, хоть мы их и не знали по именам… Надо было обязательно оказать поддержку погибающим бойцам спецназа, ибо в точно такой же ситуации могла оказаться и наша группа… И вообще… Нам надо было так действовать, потому что мы были на войне… На этой жестокой и бескомпромиссной афганистанской войне.

И вся важность этого дела состояла даже не в том, что мы здесь оказываем братскую военную помощь афганскому народу и поэтому должны проявлять себя исключительно с самой положительной стороны, демонстрируя всему миру чудеса отваги и героизма… И вся необходимость наших действий обуславливалась не только требованиями Боевых Уставов и тем более положениями Инструкции по боевому применению разведывательных подразделений специального назначения, на страницах которых лишь упорядочивается и узаконивается обязательность оказания мер поддержки, взаимовыручки и самой непосредственной помощи…

«САМОЕ ГЛАВНОЕ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ И ОБЯЗАНЫ ПОСТУПАТЬ ИМЕННО ТАК! ТО ЕСТЬ СПАСАТЬ СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ, НЕВЗИРАЯ НИ НА КАКИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА! ИНАЧЕ НЕ ВЫЖИТЬ И НАМ!»

И это были не громкие слова… Поскольку мы сейчас находились не на комсомольском собрании, а внутри военно-транспортного вертолёта, мчащегося на малой высоте прямо на север афганской провинции Гильменд, где в данную минуту идёт настоящий бой… Где гибнут наши солдаты и офицеры… Где очень нужна наша помощь и поддержка… И мы были обязаны прийти к ним на помощь… Как в силу своего высоко патриотичного воспитания и непременного чувства солдатского долга… Так и в связи с нашей разведчикской солидарностью…

А ещё мы должны были лететь на выручку по той простой причине, что мы не только считали себя настоящими мужчинами и воинами… Мы уже вели себя как и подобает честным и сильным мужикам… Что бы там ни ожидало всех нас: преждевременная смерть, тяжкое увечье, ранение средней или лёгкой степени… А может и контузия… Мы всё равно летели туда, поскольку всё остальное мы узнаем уже на месте боя… И как бы там ни сложилась наша военная судьба: пропадём ли мы вместе с группой Ахметшина, либо они сами выйдут из боестолкновения, окажут ли им помощь другие наши наземные подразделения или же афганские моджахеды сами прекратят стрельбу, чтобы скрыться… Что бы там ни случилось, но наша РГ № 613. выполнит всё, что от неё потребует боевая обстановка…

«И как бы там ни было тяжело или легко… Мы будем потом всю свою жизнь жить со спокойной совестью и чистой душой!.. Что мы были на войне и, когда погибающей разведгруппе потребовалась срочная помощь, мы приложили максимум усилий для этого. И потом ни одна сволочь не сможет нас упрекнуть в том, что разведгруппа № 613. струсила и отсиделась в безопасном месте. Со словами, что мы только-только вернулись с облёта и теперь пусть другие слетают… Ни-фи-га подобного! Мы летим туда самыми первыми… Это другие группы сейчас получают оружие и боеприпасы, спешно экипируются и стремительно бегут на взлётку к следующим парам вертушек-«восьмёрок». Они может быть будут оказывать помощь уже нам… Но на выручку группы Ахметшина мы летим первые… Наша РГ № 613!»

Тут я невольно улыбнулся, вспомнив рассказы своих старослужащих товарищей… Хоть и с изрядной долей чёрного юмора. Когда прошлой весной сразу же за нашим лашкарёвским стрельбищем упала вертушка с только что уволенными в запас дембелями… То на звук глухого взрыва и чёрные клубы дыма